Память сердца против "Врага у ворот"
Дмитрий Николаевич Панин
Как это было
Старший политрук Иван Григорьев, политработник штаба 284-й стрелковой дивизии, впервые написал в политдонесении о Василии Зайцеве, его ни разу не видев и ничего о нем не зная. Толчком к этому послужил вышеописанный эпизод, когда горстка русских снайперов неделю держала круговую оборону на очень важной позиции на Мамаевом кургане. Держала и удержала врага! Мы можем понять, почему он это сделал. Во-первых, командовал героями главный старшина. Сухопутному командиру морское звание бросилось в глаза. Морские пехотинцы! Во-вторых, снайперы. Грозные и беспощадные бойцы. А тут не один и не два, а целая снайперская группа. Новое и необычное подразделение в ту пору. Так имя Василия Зайцева впервые прозвучало в сводке Совинформбюро на всю страну.
Первым политдонесением дело не ограничилось. Зайцев уничтожал
вражеских солдат и офицеров, снайперов и корректировщиков. Воспитывал все новых
и новых метких стрелков в своей группе, ставшей своеобразной фронтовой снайперской
школой. Он был не только отличным бойцом, но и хорошим, вдумчивым учителем снайперского
дела и разработчиком новых тактических приемов борьбы. И об этом все чаще и чаще
сообщалось в сводках. А слова Василия: "За Волгой для сталинградцев земли нет!"
стали для всех защитников города клятвой верности, а для России символом стойкости
её воинов. Но все это время, более месяца, Зайцев и Григорьев лично не встречались!
Так они и воевали. Один на поле брани, другой на поле духа. А встретились и вышел
конфуз. Зайцев был вызван с передовой на общедивизионный слет снайперов, который
проводил командующий 62-й армией Чуйков. Григорьев, увидев Зайцева удивленно произнес:
"Это и есть тот самый Зайцев!" Василий обиженно ответил: "Я и есть тот самый!
А что, еще имеются Зайцевы?" Иван схватил его за руки, стал трясти и извинительно
проговорил: "Прости! Нет, честно прости! Ты ведь ничего не знаешь. Я пишу о тебе
в сводках уже почти месяц. Рассказываю о тебе всей стране, а лично вот не видел.
Я представлял тебя высоким, могучим, короче говоря, настоящим русским богатырем
из былин. А ты вот каков!" Да. Василий Зайцев не был картинным богатырем. 
Но дела его были истинно богатырские. К тому времени он уничтожил уже более 200 немцев только из своей снайперской винтовки. А всех остальных, убитых гранатами, автоматом или из пулемета, и ещё больше. Но по негласному правилу русских снайперов такие немцы, итальянцы, румыны, венгры, хорваты, албанцы, финны и прочие "европейские крестоносцы" считались как бы неправильно, незаконно убитыми и нигде не учитывались и никогда не считались. Совинформбюро, рассказывая людям о подвигах Зайцева и его друзей, укрепляло в людях тыла веру: "Мы можем воевать! Мы можем бить немца! Надо только поднапрячься, выстоять, выдержать! Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!"
В конце концов победа на войне куется не только в окопах, но и в людских душах и умах. И фронт духовный даже важнее фронта физического. Это хорошо понимал Адольф Гитлер. На людских умах неудавшийся художник и ефрейтор вознесся к власти над Объединенной Европой-Третьим Рейхом. И ему ли, вождю сверхчеловеков, проигрывать какому-то дикому горцу Сталину и еще более дикому недочеловеку со странной фамилией Зайцофф. И он приказывает начальнику Берлинской школы снайперов и члену своей личной охраны майору Кёниннгсу -"Убить Главного Зайца!" Чтобы в огне величайшего сражения за город с именем своего врага, на берегу священной русской реки, продемонстрировать всему миру превосходство немецкого духа и утвердить это превосходство в чужих душах. Жребий был брошен. Но на пути к поединку Василия ждало испытание. О нем совсем не любят вспоминать. Его ждал подвиг веры и стойкости.
О чем молчали сводки и фильмы
Бои за Сталинград отличались невероятной жестокостью.
В самом простом, первородном смысле этого слова. Девиз защитников города был один:
"Убей немца! Сколько раз увидишь, столько и убей!" Фашистов крушили всем, чем
ни попадя, всегда и везде. Они тоже в долгу не оставались. Чем ближе к Волге,
тем злее становились люди. Когда сражение шло буквально в 100 метрах от реки пленных
брать почти перестали. Немцев достреливали, остервенело рубили саперными лопатками
в ходе рукопашных, старались взорвать подчистую во время минных подкопов. Но если
гитлеровец все таки попадал в плен, то в действие вступал очень жесткий приказ,
запрещавший убийство военнопленных. Только Красная армия в годы II мировой имела
подобный запрет. Немцам и их союзникам уничтожение пленных вменялось в обязанность
целым рядом указаний (приказы "о комиссарах", об обязательном расстреле моряков,
женщин-военнослужащих, летчиков и т д.). Наши союзники из антигитлеровской коалиции
смотрели на убийства военнопленных сквозь пальцы. Только в русской армии старались
соблюдать нормы гуманизма по отношению к врагу. В Сталинграде эти нормы трещали
по всем швам. Чаще всего пленных немцев просто топили в Волге. Гитлеровцы старались
перед каждой атакой запугать наших бойцов. Делали они это просто. Подтягивали
к передовой звукоустановку и начинали орать: "Рус! Скоро Вольга буль-буль! Иван!
Тебе конец!" Поэтому наши бойцы, едва заслышав это "буль-буль", брали пленного
за шиворот, засовывали его головой в воду и держали, пока не захлебнется. "Тебе
нужна Волга! Получи!" Младшие командиры старались скрывать подобные случаи, чтобы
не подводить своих бойцов под трибунал. Ведь за недовод пленных в тыл виновных
ждал штрафной батальон. 
В ноябре немцы применили к нам наш же опыт. Они собрали мощный кулак своих снайперов ( по образцу русских снайперских групп) и буквально изрешетили главный артиллерийский НП 62-й армии. Вся тяжелая артиллерия армии, стоявшая на другом, левом берегу Волги, и оттуда прикрывавшая свои войска разом ослепла и замолкла. Батареи не видели целей, а тратить снаряды попусту было категорически запрещено. Для борьбы с напастью срочно бросили группу Зайцева. Тщательно подготовившись, наши перебили немцев, парализовавших работу НП. В этот момент гитлеровцы перешли в массированное наступление. Существовал приказ Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина, категорически запрещавший бросать ценнейших военных специалистов - снайперов в рукопашные схватки. Согласно этому приказу Василий и его подчиненные могли уйти на более безопасные позиции с острия немецкой атаки. Ведь наших солдат после массированной бомбежки и артобстрела осталось мало, они не смогли положить фрицев перед своими позициями, и бой превратился в рукопашную бойню и стрельбу в упор. Но бросить своих товарищей в беде?! Русские своих не бросают! И снайпера ввязались в драку. В разгар побоища заместитель Зайцева Виктор Медведев был окружен немцами, оглушен и его потащили в плен. "Медведева в плен волокут!" Этот крик словно подхлестнул товарищей Виктора, они бросились вперед, перехватили гитлеровцев и в рукопашном бою перебили их. Одновременно был захвачен в плен уже немецкий фельдфебель. Но его не сохранили. При отходе фашисты обстреляли нашу группу. Первыми же пулями немец был убит наповал. Наши снайперы оказалась в тылу у наступающих и были отрезаны от своих. Прорыв к родным траншеям занял почти сутки.
По выходе же к своим Зайцева ждала беда. Начальник штаба батальона капитан Питерский обвинил его в невыполнении приказа о пленных, в преднамеренном расстреле ценного "языка", в трусости и отсутствии группы на боевых позициях в опасный момент немецкого наступления. Разговор, точнее разнос Зайцева, на 70% состоял из отборных матюгов, изредка прерываемых криком: "Молчать!" Закончился он издевательской фразой. Развалившись на стуле начштаба, спросил: "Ну, Зайцев? Что мне с тобой делать? В штрафбат сослать или на Мамаев курган загнать?" Василий ответил: "Посылайте, где горячее". Приказ был прост. "За невыполнение приказа о пленных главстаршину Зайцева от командования снайперской группой отстранить. Группу передать сержанту Виктору Медведеву. Зайцеву отправиться рядовым стрелком на Мамаев курган".
"Ни за что. Меня сняли ни за что". Так со страшной горечью думал Зайцев, сдавая группу и идя на Мамаев курган. У него не хватило сил попрощаться с боевыми друзьями. Наскоро сдав дела, он ушел из отряда, который сам создал, от людей, которых сам нашел и обучил снайперскому искусству. На кургане, когда Василий в одиночестве сидел на дне глубокой траншеи и чистил свою винтовку, ему в голову пришла еще более страшная мысль. Он глядел на бруствер, по которому хлестали пулеметные очереди немцев, и страшная усталость от боев вместе с горечью обиды вылились в мысль: "Встать на бруствер! Убьют мгновенно. Не будет ни изматывающих поединков, ни смертельных атак. Ни голода, ни холода, ни нечеловечески тяжкого солдатского труда. А родным напишут - пал смертью храбрых. Ведь никто ничего не узнает".
Ангел-хранитель подошел незаметно. Командир роты старший лейтенант Щетилов тоже был таким же - почти штрафником. Молодой командир, надломленный страшной мясорубкой битвы, он начал пить и был сослан на Мамаев курган с простым и жестким приказом: "Удержи высоту или умри". На кургане он прошел свои воинские университеты и превратился из лейтенанта- разгильдяя в умного, бесстрашного, хитрого и беспощадного боевого офицера. Он перехватил взгляд Зайцева и понял все. Клин клином вышибают, а снайпера от тоски лечат вражеским снайпером. Только что на немецких позициях появился свеженький стрелок, прямиком из Европы. Его нужно было убить...
Услышав о новом противнике, Василий сначала почти не среагировал. Но душа солдата уже избавилась от смертного уныния, мозг начал почти неосознанно просчитывать варианты поединка. Жизнь и война продолжались... Впереди была битва с любимцем самого Адольфа и лучшим стрелком всего Рейха-Европы майором Кёниннгсом.
Поединок. Как это показано
Все время поединка немец диктует правила игры и держит инициативу в своих руках. На итоговую перестрелку он вызывает Зайцева сам, посредством мальчишки-шпиона, которого затем и вешает на столбе в районе вокзала в качестве приманки для русских. Вешает, предварительно извинившись и объяснив жертве, почему он это делает. В ходе итоговой дуэли вдруг прозревший и разочаровавшийся в коммунизме еврей-комиссар подставляет свой лоб под немецкую пулю. Русский даже после этой благородной еврейской жертвы не может найти немца. "Русские ничего не могут и не умеют. Их государство Россия живет, пока в нем есть евреи. Не будет евреев, не будет и России". Итог дуэли. Уставший гитлеровец уходит с позиций. Коварный русский подкарауливает его со спины. Благородный немецкий воин снимает кепку - это древний обычай всех времен и народов: проигравший снимает головной убор - шлем, кепку, каску, папаху - демонстрируя свою беззащитную голову, он признает свое поражение. После этого жеста победитель, если он благороден и человечен, обязан пощадить и не убивать проигравшего. Жуткий русский варвар, насладившись видом обманутого врага, жестоко убивает его выстрелом сзади-сбоку. Подло. Почти что в спину. Поединок физически выиграл русский. Но важнейшая - МОРАЛЬНАЯ ПОБЕДА - за немцем. Все это на фоне подлинной(!) тактической обстановки поединка (С одним уточнением. Подлинная обстановка дана в зеркальном изображении. Сгоревший немецкий танк был в реальности слева. В фильме сгоревшая русская "тридцатьчетверка" стоит справа! Кстати наши танки такого типа стали воевать лишь в 43 году. И так далее... Известно, что все наоборот в жизни делают сатанисты, поклонники нечистой силы. Вот и решайте, кто снял фильм).
Дмитрий Николаевич Панин