Не стал бы я писать этого письма, если бы дело не касалось моей родины. Но именно оттуда мне посылают газету, которая возвращает меня к моим истокам. Газета хорошая. Замечательны материалы о судьбах людей, о тружениках, о семьях, о молодёжи, о ветеранах войн, и Отечественной, и недавних. Но вот в последнее время я уловил две очень нехорошие тенденции, которые, по-моему, заражают чистое течение общественного воззрения на происходящие события...
В газете безудержное, прямо лакейское восхваление единороссов, а отсюда — топтание всего прошедшего.
Я не защищаю коммунистов, отнюдь. Уж я-то их изнутри знаю. Иго большевиков было кровавым, иго коммунистов идеологическим, иго демократов похлеще: жизнь становится всё хуже, всё тревожнее, а барабаны демократов гремят всё громче. Может быть, покончено с наркоманией, с проституцией, с преступностью? Они растут. Может быть, и это главное обвинение преобразованиям и всяким перестройкам, рождаемость превысила смертность, как было во все века в России? Нет! Народ вымирает, его убивают, но он должен славить демократию, эту жертвенную корову капитала. На улицу вечером страшно выйти, к чиновнику нельзя придти без взятки. А самое преступное, что есть в демократии, — это развращение молодёжи, круглосуточная пропаганда разврата, насилия, пошлости.
Совершенно нагло захватив власть, — да, не ищу другого слова, могу добавить, — совершенно похамски захватив власть (будто бы вы, господа газетчики, не знаете, как людей стращали, запугивали, заставляли голосовать за единороссов, или нет? Или я вру на старости лет? Именно так!). Ну, хорошо, захватили власть, так стройте Россию по русскому образцу, ведь другого Россия не примет. Но и этого нет, а есть прежнее стремление «интегрироваться» в мировое сообщество. В какое? В английское, где дядечек венчают? В американское, где верят только в плесень доллара? Души в западном мире не осталось, она только в России. Душа у мира славянская, православная. А душу убьют, тут уж всем конец.
И именно на убивание русской души направлены все усилия западного мiра.
Сказала же Тэтчер, что нас многовато. Нас, русских. Сократить! Как? Споить, развратить, убивать прививками, заставить ржать над всякими аншлагами, заодно пронумеровать всех, как в концлагере, да ещё внушить, что именно мировое сообщество — наше светлое будущее. А то, что «мировое сообщество» было в восторге в октябре 1993 года, когда русские стреляли в русских, — это как-то забылось.
Вообще поражает примитивизм критики прошлого. Не было колготок, экие страсти! Зато подолы у юбок были подлиннее. Именно колготки их вздёрнули. Жвачки не было, — как ужасно! Зато на коров не походили, не жевали, скрывая запах табака. Зато и знать не знали о мерзости шведских образцов для молодёжи, о трусости гражданских браков, о партнёрстве. Бедные были новогодние подарки? Зато картошка стоила десять копеек, зато из реки можно было пить в любом месте, птицы и звери не умирали от химикатов.
И ещё: по-прежнему, как фонвизинские митрофанушки, изумляются газетчики, что в Париже даже извозчики говорят по-французски и что какой молодец мэр Праги, что сдал без боя свою столицу. Это меня возмутило больше всего. Даже потрясло. И журналистка, написавшая статью о поездке в Чехию, не стесняется сказать, что она так же бы поступила. То есть предательство, нож в спину Советской армии с её точки зрения — доблесть? Или, может быть, Киев был менее красив, чем Прага, Краков? Ведь Краков брали стрелковые части без артподготовки. Сотнями тысяч убитых мы заплатили за красоту города, сохранив его для ненавидящих нас поляков. И чехи предали, а мы их хвалим? Нет, что-то сдвигается в адскую сторону в самом образе мышления людей. Слюни текут у вятских туристов, так им хорошо на Сардинии. А заканчивается обжираловка, обпиваловка — и опять надо возвращаться «в эту жуткую Россию». Так закатывается европейское солнышко.
Почему же у киевской княжны Анны хватало ума восемь веков назад понять, что Париж — это ужасная деревня, а Киев — рай? Потому что родину любила. И этой любви к родине сейчас я не вижу, и это всего огорчительнее
Со всей сердечностью,
Владимир Николаевич КРУПИН