Ушёл из земной жизни певец и печальник Земли Русской — Василий Иванович Белов. Владимир Крупин так написал на кончину друга: «Когда я думаю о великом писателе, рабе Божием Василии, с которым я был дружен сорок лет, то не скорбь и горечь потери приходят мне на ум, а напротив — благодарность, радость о том, какая Божия милость была явлена нам».
«И после его кончины, — продолжает Крупин, — Господь сподобил меня радости: вчера уже почти ночью мы, его самые близкие друзья — Валентин Распутин, Анатолий Заболоцкий и архимандрит Тихон (Шевкунов), совершали панихиду в Сретенском монастыре. И курящийся кадильный дым, и строгие слова отца Тихона постепенно снимали с души тяжесть потери. Какое же счастье, что мы православные! Та полночная лития останется одним из главных событий моей жизни. Мы молились об упокоении души великого писателя XX века, перешедшего в век XXI. Писателя, который завершал ровный круг русской классической литературы и прорывался в новую, неизведанную область русского слова.
Русский язык подарен Господом нашей Родине. И его богатство открывается только тому, кто любит Россию. А уж кто так любил Россию, как Василий Белов? Ведь это он говорил о главном человеке на земле — о крестьянине. Он защищал его, в том числе добиваясь, чтобы его услышали на всех этажах власти и общества.
Как писатель он настолько велик, что, когда читаешь, не видишь ни строчки, а видишь ясно только то, о чём он пишет. Так было от первых работ: "Деревня Бердяйка", "За тремя волоками", потом великие произведения "Кануны" и "Привычное дело", удивительные, незабываемые "Бухтины вологодские", обречённые на долгую жизнь в литературе… Конечно, нам очень дорого его исследование уклада народной жизни, лада северной эстетики. Эти качества способны действовать благотворно на сегодняшнего современного читателя.
Безсмертие писателя — в том, что его читают. А Белова будут читать, пока жив сам русский язык. А уж когда исчезнет с нашей земли русский язык — тогда уже наступит конец времени, Страшный Суд.
Великая вологодская земля отдала миру своего сына. Огромное счастье, что он и был, и остаётся с нами — в своих книгах и в нашей памяти о нём».
А ведь совсем недавно в Международном фонде славянской письменности и культуры в рамках литературного клуба «Золотой Витязь» состоялся вечер, посвящённый 80-летию Василия Ивановича Белова. Соорганизаторами вечера были Международный фонд славянской письменности и культуры, Международный форум «Золотой Витязь», Вологодское землячество, информационно-культурное агентство «Родник». Выступали писатели, критики, артисты, влюблённые в творчество и личность Белова. Тогда же состоялось вручение медали им. А. С. Пушкина «За выдающийся вклад в славянскую литературу» (медаль за Василия Ивановича получила дочь Анна: сам писатель уже болел). Чего уж скрывать: доконало его разграбление храма, который автор «Плотницких рассказов» лично срубил и поставил на своей малой родине.
Медаль «За выдающийся вклад в славянскую литературу» дважды справедлива. И сам великий русский язык, явленный в творениях мастера, — опора славянского мира, и боль Белова, его выступления в защиту этого расколотого, окровавленного мира — пример подвижнического общественного служения.
Депутат Государственной Думы Анатолий Грешневиков писал в своём очерке о поездке Василия Белова и группы российских парламентариев во главе с Сергеем Бабуриным в Сараево во время гражданской войны в Югославии: «В который раз я невольно подумал о значимости пребывания в Сербии нашего замечательного писателя-трибуна Василия Белова. Трудно представить, что бы произошло с общественным мнением в мире, если бы не только он один, а вся многотысячная армия российских писателей примчалась бы сюда и прикоснулась к сербскому горю, испив его до дна, как сделал это Белов. Мир бы оглох от стона невинно убиенных сербов, онемел от неправды американских злобных политиков "нового мирового порядка", ослеп от разбомблённых и выжженных сербских земель, где тысячи лет покоятся их предки и на которой тысячи лет стоят сербские хижины. Мир бы провалился в ад от осознания своего равнодушия к трагедии сербов, которых обвинили в этнических чистках ради того, чтобы их самих "этнически" вырезать и зачистить и предоставить эту благодатную, тысячелетиями возделываемую землю чужим захватчикам-мусульманам».
Ну, всем-то в составе парламентских делегаций не примчаться. Но следует заметить, что тысячи русских писателей, журналистов, общественных деятелей — от Юрия Лощица до Вячеслава Клыкова, от Николая Бурляева до авторов «Русского Дома» — криком кричали о славянской трагедии. И что — докричались? Сдала власть России и славянских братьев, и здоровые православные силы в Восточной Европе».
Грешневиков продолжает воспоминания: «На сербской земле лежал белый тёплый снег. Небо поднялось над Сараевом, поля и луга стали просторнее… Голубая лента городских домов тянулась по всему горизонту, изредка вздымалась серо-голубыми небоскрёбами кверху и замыкала круг в конце города. Мы взирали с небольшого горного выступа на чудный безшумный город и не верили, что в нём живёт война. Я собрал с ёлки, едва переросшей меня, пригоршню снега и положил его в руки Белова. Он улыбнулся впервые за два дня, за время нашего пребывания в Югославии, и принял подарок. Слегка помял, похрустел белым комком, и мне показалось, что теперь он бросит его в меня. В его глазах озорно блеснул огонёк. Но я ошибся. Он поднёс его к лицу, вдохнул в себя воздух, будто перед ним были полевые цветы из родной деревни Тимонихи, и он хотел разгадать их запах, вытер им лицо, и комки снега повисли на его аккуратно стриженной бороде… С утра нашу парламентскую группу сопровождал молодой и крепко сбитый подполковник-десантник из русского миротворческого батальона. Он быстро и незаметно влился в наш коллектив. Представился десантник Владимиром Чумаковым. Мы с Василием Ивановичем Беловым зауважали его с первой минуты знакомства. В каждом его слове, движении чувствовалась русская сила. А его уверенность в собственные силы не могла не передаться нам. Ещё больше поразил нас просвещённый патриотизм молодого десантника. Когда он, заместитель комбата по воспитанию личного состава, провёл утром нас по казарме, то нам бросились в глаза плакаты с широко написанными словами: "У России только два союзника — армия и флот!", "Не в силе Бог, а в правде". Белов не преминул узнать, кто же воспроизвёл эти известные поговорки в далёкой от России казарме. Оказалось, наш сопровождающий. И как тут не возгордиться, что на нашем пути встретился такой образованный, толковый парень».
Валентин Григорьевич Распутин вспоминал, как он с другом Беловым встречался с генералом Радко Младичем: «Мы учились у него мужеству. Какой-то гадёныш с "Воблянских форумов" писал: "Номер газеты "Наша Вологда", № 8 (107) за 2008 год, открывается фотографией и заголовком "Писатель Василий Белов в Сербии стрелял из пулемёта". Простите уж, а это по какому такому международному праву сугубо штатский Василий Иванович в чужой стране палил из боевого оружия? — пусть не в людей, а хотя бы даже и просто так — в белый свет, как в копеечку. Ах, он сменил перо на ружжо — потому как там вызрел конфликт сербского населения с мусульманским. Если не ошибаюсь, это они вроде бы даже один народ, но уж исторически так случилось, что религии у них разные, вероятно, отсюда и корни вражды. Я откровенно не помню, да и сейчас плохо представляю и вникать не хочу в суть исторического раздора».
Да, к сожалению, теперь вот таких недоумков — большинство, оболваненное ТВ и кремлёвской пропагандой. Они не знают уроков истории, не понимают, например, что принятие латинства превращало славян в наёмников католического Запада. Пример хорватов лучше всего доказывает это. Утрата Православия славянами означает для них духовную смерть как для всего народа, так и для каждого в отдельности, и латинизированные хорваты остаются лишь карикатурами на своих хозяев — турок и австрияков (с ХI века Хорватия входила в состав Венгрии, а потом Австро-Венгрии). Как бы они ни пыжились, вступая в ЕС, копируя образ жизни своих западных властителей душ, их всё равно будут перешедшие в мусульманство за годы турецкого владычества босняки держать в роли обслуги, используя только в своих целях. Теперь и многие представители нынешней власти Сербии мечтают о ЕС, заискивают перед НАТО. Это тоже успел рассмотреть и гневно осудить Василий Белов. Он никогда не сворачивал с избранной стези.
В более молодые и благодатные годы я постоянно приезжал в Вологду и по писательским делам, и на дружеские встречи с покойными уже прекрасными лириками Александром Романовым и Виктором Коротаевым. Заходил на наши поэтические посиделки по-соседски Василий Белов, прежде всего здоровался со слепой бабушкой Коротаева — Екатериной Вячеславовной Хромовой: «Как живёшь, баушко?» — «Дак как живу — в одну прямь… Вот и тебе, Вася, желаю того же».
То давнее напутствие всегда вспоминается мне, когда я думаю о судьбе и творчестве Василия Ивановича, читаю его произведения, в которых писатель проявил самое большое мужество на Руси — писал правду, повествовал о наболевшем и сокровенном. Он предупреждал:
«Кровный родитель русского языка — древнеславянский язык — мы получили от Бога, и нельзя обращаться с ним кое-как. Родное русское слово в полноте своей выражает всё духовное и эмоциональное состояние человека. С позиций первооснов языка и необходимо вести борьбу с засорением его иностранной лексикой, с искажениями, привнесением жаргонной и уголовной лексики, всяких "сленгов". Нужно спасать кириллицу, её кое-кто пытается вытеснить латинским шрифтом».
Внемлем словам великого писателя, храня память о нём.
Святые братья, Кирилл и Мефодий, молите Бога за нас!
Александр Александрович БОБРОВ