Содержание
Ольга Валентиновна Шматина
Летом 1990 года я узнала, что в Тушино восстанавливается храм, и захотела принять участие в этом деле. Отец Федор, увидев меня первый раз в жизни, подарил мне иконку со словами: "Это чтобы ты еще пришла". Потом я пришла еще, и еще, и еще... Для меня это было время поиска духовника. Мне кажется, отец Федор понял, что я его чадо, в ту самую первую встречу и так ко мне всегда относился, а я об этом догадалась только через несколько лет.
Я училась в Петербурге и жила там. Это был тяжелый период в моей жизни, но батюшка всегда помогал мне и молитвой, и делами. В трудный момент нашлось мне жилье у батюшкиной знакомой; я стала прихожанкой храма на Смоленском кладбище, что тоже оказалось не случайным. Ходить туда мне советовал отец Федор. Там я встретила новых друзей, и как-то на летние каникулы приехала с подружкой Катей в Москву. Конечно, побывали мы с ней и в Тушино.
Отец Федор встретил нового человека, как всегда, ласково, с любовью. Батюшка благословил Катю поработать на приходе. Она с удовольствием согласилась и домой вернулась с радостными и теплыми воспоминаниями. В Питере она поделилась своими впечатлениями со своим духовником из храма на Смоленском кладбище. Хорошо зная этого батюшку, я потом много раз слышала от него: "Молюсь за отца Федора и в часовне Ксении Блаженной, и в алтаре. Когда служу, всегда частичку за него вынимаю". Накануне похорон отца Федора я звонила питерскому батюшке, и он сказал мне в ответ на печальную весть: "Я никогда не видел отца Федора, но всегда молился о его здравии. Теперь буду молиться о его упокоении".
Отец Федор не только духовно руководил мною, но и окружал меня теплой отеческой заботой. И я нисколько не сомневалась, что все это - и духовное окормление, и отцовское попечение - продолжается до сих пор. Батюшка благословил меня на брак, и сам венчал нас с Ильей. На свадебной трапезе, когда батюшка увидел четверых молодых людей из Питера, как бы в шутку сказал им: "А у нас много невест. Приезжайте в Москву за невестами". Прошло три с половиной года, и один из этих парней венчался с москвичкой в храме Царевича Димитрия.
Первые годы совместной жизни отец Федор буквально с материнской заботой вел нас с мужем через все испытания. Думаю, не только нас, но и все пары, которые он венчал или даже только благословлял на брак. Соединив в таинстве венчания руки жениха и невесты, он уже не выпускал их из своих рук.
Вся наша жизнь пронизана батюшкиной молитвой. Вот мы ожидаем рождения нашей первой дочки. И вдруг врач ставит диагноз: воспаление плаценты. Возможно, придется вызывать роды. А мне еще два месяца носить малыша. Конечно же, звоню отцу Федору. Батюшка благословил нас молиться перед иконой "Помощница в родах". Забрали себе в дом икону, молимся со слезами на глазах. Через несколько дней - повторное УЗИ, и диагноз: здорова! На мои слова о том, что, может быть, несовершенная аппаратура, батюшка ответил: "Аппаратура, может быть, и не совершенная, зато совершенная икона".
Батюшка всегда находил единственно нужные слова. Пришли мы с мужем на новогодний молебен. Уже несколько месяцев ждем малыша, много раз батюшка нас видел, столько всего сказал. Но и тут у него нашлось для нас нужное слово: "Благословляю вас на родительство в новом году".
Время летит. Мы уже в храме, ожидаем крещения нашей дочки. Ей две недели. В это время младенцы спят с такой отрешенностью от мира, что кажется, как раз сейчас созерцают они лица ангелов. Так и спала наша малышка, завернутая в одеяльце, в ожидании крещения. Но вот подошел отец Федор и еще только поднял руку для благословения, как младенец, секунду назад крепко спавший, радостно заулыбался.
Мы ждем второго ребенка. И опять пугающее заключение врача: неправильное положение плода, возможна операция. Иду в храм к отцу Федору, рассказываю все. Батюшка широким крестом благословляет меня и будущего малыша со словами: "Благословляю. Чтобы к родам все было в порядке".
Надо ли говорить, что дочка родилась здоровой и самым что ни на есть естественным путем. Родилась она на следующий день после Преображения. А на праздник в храме было архиерейское богослужение. Выходя из храма со служившим в тот день у нас владыкой Арсением, архиепископом Истринским, батюшка, увидев меня среди народа, обратился к нему: "Благословите, владыко, ей уже пора рожать". И я получила большую архиерейскую просфору, а вечером поехала в роддом. К утру следующего дня родилась наша вторая дочка. Сам же батюшка старался быть "в тени", говоря мне потом: "Вот видишь, как помогла архиерейская просфора!"
Бегут годы. Вот уже нет с нами нашего дорогого батюшки. В доме у нас несколько его фотографий, но молитва о нем совершается каждым из нас втайне. Недавно наша средняя дочка взяла в руки фотографию батюшки и говорит мне: "А это отец Федор". Когда батюшка погиб, ей было полтора года. Что она может помнить о нем? Может быть, помнит, как батюшка ее крестил, когда ей было восемь дней? Или как много раз причащал ее? А может быть, она помнит, как он благословлял ее в последний раз, вкладывая всю свою любовь в это благословение? Впрочем, что бы ни делал батюшка, он вкладывал в это всю свою душу. Он жил по Евангелию: "потерявший душу свою Мене ради, той спасет ю" (Мф. 16,25).