Анна Петровна Данилова

  Батюшку я знала давно. В 1990 году, проезжая мимо "Трикотажки", увидела свет в окнах заброшенной церкви и решила зайти. Шла вечерняя служба, пел хор, батюшка стоял у аналоя, молящихся было человек 10-15. Остановилась, притулилась у стены, да так и осталась прихожанкой, точней, "приезжанкой" этого храма по сей день.

В тот первый раз поразил меня резкий контраст увиденного: в разрушенном с замшелыми стенами храме забил родник чистой живой молитвы. Не было даже подсвечников, и свечи ставили на земляном полу в холмики из песка. В дождливую погоду через худую крышу капала вода. Первые службы были долгими, батюшка служил один: ни дьякона, ни сослужащих священников. Сначала исповедь часа на полтора, потом литургия, требы.

Забот - невпроворот. Надо служить, надо строить, надо содержать семью. И все делалось потихоньку, с Божией помощью.

Потянулись к батюшке люди, полюбили его. Да и как не любить его?! До конца моих дней буду помнить его добрые дела, которые он делал во славу Божию, не жалея сил, времени, не ожидая благодарности.

У меня умирал муж, длилось это долго. Несколько операций продлили его жизнь на четыре года, но скорый конец был предопределен. Муж в младенчестве был крещен, но по воспитанию был коммунистом, атеистом, правда, не препятствовал мне в посещении храма и не возражал против православного воспитания нашей дочери. Мало того, он даже согласился на совершение таинств покаяния и причастия перед операциями. Батюшка приезжал, беседовал с ним, причащал его. После этого Иустин, так звали моего мужа, становился каким-то другим: тихим, умиротворенным.

Но вот подошло время, когда медицинская помощь иссякла. По мнению врачей нужно было просто ждать кончины, которая по их расчетам должна была произойти месяца через два-три. "Надо его пособоровать", - подумала я. Батюшка согласился приехать.

Во время таинства соборования Иустин спрашивает у батюшки: "Вы меня отпеваете?". Батюшка улыбнулся и сказал, что молится о его здравии. И еще добавил, что скоро встретится с ним опять. Это было сказано со значением. Как потом выяснилось, имелась в виду другая встреча. После таинства соборования муж прожил девять дней. Врачи удивлялись, что не оправдался их прогноз.

Муж ушел в мир иной тихо, просто перестал дышать. Стало жутко в квартире. Был ноябрьский вечер, на улице снег, ветер. Звоню батюшке, он просит успокоиться, взять себя в руки и говорит, что нужно делать. Через некоторое время - звонок в дверь. На пороге - батюшка вместе с отцом Константином. Помогли они мне, стали служить литию. Я стояла и думала: "Как же милостив Господь! Покойный еще не остыл, а два священника уже молят Бога о упокоении его души". На следующий день батюшка забрал усопшего в храм. Сам нес гроб с телом до машины вместе с водителем.

Потом была панихида, потом свежая могилка на подмосковном кладбище. Батюшка утешал нас с дочкой, просил молиться. Прошло какое-то время, мы получили материальную помощь. Я - быстрей к батюшке, дала ему денег, поблагодарила за помощь, за труды. А примерно через неделю он мне говорит: "Анна, твои деньги в хорошем месте. Купили одной монахине пальтецо: на улице зима, а ей ходить не в чем". Вот такой был батюшка: одной рукой брал, другой отдавал, несмотря на то, что его большая семья постоянно испытывала нужду. И вот ведь какое дело, пишу эти строки, вспоминая печальные события, а на сердце радостно. Наверное, оттого, что Господь так хорошо все устраивал.

Еще вспоминается день, когда произошло мое исцеление от насморка. "Подумаешь, насморк", - скажет кто-то. Но если этот насморк не проходит в течение нескольких месяцев, когда постоянно дышишь ртом, отчего во рту все пересыхает, а по ночам не можешь спать, это "недомогание" изматывает, как любая другая серьезная болезнь.

Теми днями батюшка возвратился из паломничества в Святую Землю и привез маслице от Гроба Господня. Досталось и мне немного этого маслица. Помазала им свой нос и занялась обычными домашними делами. А когда подошло время закапывать капли перед сном, тут только я осознала, что капли мне не нужны, что нос дышит! Это было еще одним маленьким чудом. До сих пор благодарю Господа и батюшку за избавление от этой болезни. Вот уже шесть лет, как нос мой дышит нормально и не знает никаких лекарств, никаких капель.

Много всякого было за эти годы. Я верю, что по молитвам батюшки, моих родных и близких успешно прошла операция, на которую он меня благословил. Так же удачно складывались все житейские дела, если было на них благословение Божие, поданное нам через отца Феодора.

Под его духовным руководством росла моя дочь. Помню, как при храме открылась воскресная школа, помню первые занятия, первый рождественский спектакль. Матушка Галина и матушка Люба (жена и сестра отца Феодора) собрали приходских ребятишек, раздали всем роли. Начались репетиции. Детишки преображались в пастухов, волхвов, зверюшек, птичек; была елка и подарки Младенцу Христу. Батюшка сидел тогда в зале довольный, смотрел на детей, добродушно улыбался, потом загадывал детям и взрослым загадки и раздавал подарки на память. Этот первый спектакль был настолько необычным в то время, что врезался в память не только детей, но и родителей. А наши повзрослевшие дети в память о том спектакле до сих пор иногда называют друг друга зайцем, овечкой, пастухом, огнем.

Был еще случай. Заболела моя сестра Мария, живущая в подмосковном поселке, где не каждая электричка останавливается. Поехала ее навестить. Лежит Мария в постели, горит огнем - температура высокая, а сама лежит радостная, веселая. Говорит, что у нее только что был батюшка. Подумала, что бредит моя сестра от высокой температуры, привиделось ей что-то. А она свое: "Батюшка был, помидоры привез". Посмотрела - и впрямь, на столе лежат красные помидоры, а дело было зимой. Оказалось, что батюшка действительно приезжал в поселок на требы и зашел навестить больную. Очень вовремя было ей это утешение!

Случаев молитвенной помощи и живого участия батюшки в жизни нашей семьи было много. Записываю только те, которые особенно запомнились.

Время шло. За год до его гибели подарила ему на день Ангела авторучку и чернила с пожеланием делать записи об интересных встречах, событиях, людях, на что батюшка ответил: "Когда пойду на пенсию, тогда буду писать мемуары". Не пришлось. Поэтому записываем мы, свидетели его жизни, служения Богу и людям. Скорее всего, он по своей скромности и не стал бы этого делать.

Он был настоящим пастырем и всегда думал, прежде всего, о наших душах. И в последних своих наставлениях он нам завещал спасать свои души, меньше думать о материальном благополучии, а больше заботиться о приобретении такого богатства, которое можно всегда иметь при себе. Это богатство добрых дел. "По капельке, по крошке, по зернышку нужно собирать в жизни добрые дела, - учил он, причем, не только на словах, - надо всем помнить, что суд Божий не за горами, а за плечами у каждого из нас".

Содержание