Как могло получиться, что христиане Запада, которые шли воевать с египетским султаном ради освобождения и защиты христианских святынь, захватили и разрушили не мусульманские укрепления, а столицу Православия Константинополь?
   Основными причинами уклонения крестоносцев от провозглашаемой ими (искренне или нет - Бог весть) первоначальной задачи - войны с египетским султаном - была ненависть папства к Православной Восточной Церкви. Отсюда: чрезмерно завышенный взгляд на роль римских понтификов в жизни тогда еще не разделенной Церкви, претензии на господство в христианском мире, искажение Символа веры, принятого соборным разумом Церкви. Апофеозом стал официальный разрыв отношений между Православной и Католической Церквями в 1054 году. Но независимость Православной Церкви не могла дать покоя католическим первоиерархам. Немало попыток Рим предпринимал, чтобы привести к покорности "строптивых" византийцев. Особенно энергично действовал в этом направлении папа Иннокентий III.
   IV крестовый поход, закончившийся завоеванием рыцарями Константинополя и образованием Латинской империи, был описан во многих мемуарах и хрониках. Самые содержательные из них принадлежат двум феодалам, участникам и очевидцам этого разбойничьего предприятия: видному предводителю крестоносцев маршалу Шампанскому Жоффруа Виллардуэну, а также амьенскому рыцарю Роберу де Клари (ок. 1170-1216 гг.). Православную точку зрения на рассматриваемые события выразил византийский сенатор и хронист Никита Хониат в своей "Истории".
   Инициатива и идейное обоснование IV крестового похода исходила, как и в предыдущие "паломничества" (сами крестоносцы называли себя паломниками, пилигримами), от римского первосвященника, папы римского Иннокентия III. "Деятельность феодального политика в папской тиаре была целиком направлена на то, чтобы реализовать планы, выдвигавшиеся ещё Григорием VII, планы подчинения римскому первосвященнику всех христианских государств... Главной целью Иннокентия III, по сути дела, являлось установление полного верховенства римской курии над всем феодальным миром Запада и Востока", - писал историк Заборов. Лицемерие, хитрость и лукавство этого человека известны всем. Один из современников Иннокентия III писал ему: "Ваши слова - слова Бога, но Ваши дела -дела дьявола". Говоря о необходимости освобождения святых мест от сарацинов, он одновременно сговорился с венецианскими разбойниками, финансировавшими разгром Византии. Тайной задачей "божиего наместника" была "ликвидация самостоятельности Православной Церкви, присвоение её богатств и доходов, приведение к послушанию Риму Константинопольского Патриарха, а вслед за ним - и самого императора".
   Другой важной причиной, которая привела крестоносцев под стены Константинополя, можно назвать неутолимую жажду наживы западных "защитников веры". "Захватнические мотивы руководили в основном массой рыцарства - вассалами и субвассалами, которые постепенно присоединялись к знати. В последствии рыцарь Робер де Клари откровенно заявил, что крестоносцы явились в Византию, "чтобы завладеть землёй".
   Значительные усилия в этих событиях принадлежат германскому королю Филиппу Гогенштауфену, сыну Фридриха Барбароссы. Суть закулисной игры этого хитрого политика заключалась в том, чтобы, не выезжая из Германии, завладеть константинопольским престолом и землями (Филипп был женат на греческой принцессе Ирине). Своими интригами он сумел поставить во главе похода верного человека - маркиза Бонифация Монферратского.
   Официальным виновником изменения курса IV крестового похода обычно называют феодально-купеческую олигархию Венеции, которая опиралась на экономическое и военно-морское могущество республики св. Марка. Стародавние обиды, вызванные конкурентной борьбой с Византийской империей, были отмщены благодаря нагрянувшим "освободителям Гроба Господня". Венецианцы, конечно, не преминули воспользоваться сложившейся ситуацией. Крестовый поход нужен был "Владычице морей" (Венеции) для того, "чтобы покончить со своим неустойчивым положением в Византии и, нанеся ей сокрушительный удар при помощи крестоносцев, раз и на всегда оградить свои барыши и привилегии как от покушений со стороны самой Византии, так и от конкуренции итальянских соперников". Уговорить же "благочестивых паломников-рыцарей" свернуть немного на северо-восток от намеченного пути оказалось совсем нетрудно, "Сеньоры, в Греции имеется весьма богатая и полная всякого добра земля...", - такими словами дож Венеции Энрико Дандоло смог направить "боголюбивых" воинов в нужную ему сторону.
   За трагические события, которые произошли во время IV крестового похода, несут ответственность и сами византийцы. К сожалению, тогда у власти в Константинополе находились слабые и недалёкие правители. Роскошь и жадность, безразличие к нуждам страны и народа, корыстолюбие и прочие пороки царили во дворце накануне страшной трагедии. После известия о разрушении западными грабителями города Задара единственное, что было сделано для укрепления обороноспособности Константинополя, - это косметический ремонт двадцати полусгнивших суденышек. Очевидно, такое безобразие бывает в любой стране во времена кризиса. Порочная практика дворцовых переворотов, сложившаяся к тому времени в Византии, вызывала постоянную нестабильность.
   В данной ситуации свержение с престола царя Исаака Ангела и бегство его сына Алексея к латинянам оказали неоценимую услугу рыцарям в идейном обосновании агрессии Запада против христианской Византии. Вот что пишет греческий хронист Никита Хониат: "...к одной беде для Ромеев присоединилась другая, по пословице - беда за бедой, как волна за волной: появился Алексей, сын Исаака Ангела, снабжённый грамотами папы Древнего Рима и Филиппа, короля Алемании, обещавших щедро отблагодарить эту пиратскую шайку, если она примет Алексея и поможет ему вернуться в отцовскую империю...". Личная обида, неудовлетворённое властолюбие заставили изгнанного принца пойти на сговор с исконными врагами отечества. Он согласился принять тяжелейшие обязательства ради возвращения престола. Зять Алексея (муж его сестры) германский король Филипп писал крестоносцам: "...он (царевич) знает, что вы истратили своё добро и что вы бедны; и он даст вам двести тысяч марок серебра и съестные припасы для всего войска, малым и великим. И он собственной персоной отправится с вами в вавилонскую землю (в Египет), или, если вы сочтёте то за лучшее, пошлёт туда десять тысяч человек на свой счёт. И эту службу он будет оказывать в течении года; а все дни своей жизни он будет содержать в заморской земле на свой счёт пятьсот рыцарей, которые станут её оборонять". Несомненно, при таких посулах не могло быть и речи об освобождении от магометан Святой Земли - Иерусалима. И вскоре под предлогом восстановления справедливости армада из двухсот военных кораблей появилась у стен Константинополя.
   Надо признать, что не все крестоносцы согласились на изменение плана похода. Небольшая группа рыцарей отказалась идти на православных, напоминая, что цель похода - защита христиан, а не война с ними. В западной летописи о таковых говорится с возмущением. В противоположность тому воздаётся честь оппонентам "предателей": аббату Лоосскому "мужу весьма святому и мудрому" и главарям разбойничьего похода маркизу Бонифацию Монферратскому Болдуину, графу Фландрии, Луи и Югу, графам де Сен-Поль и др. Эти "благочестивые" мужи со всей энергией увещевали остальных пилигримов: "Добрые сеньоры, в Сирии вы ничего не сможете сделать; вы убедитесь в том по опыту тех, которые оставили нас и отправились в другие гавани. И знайте, что если заморская земля когда-нибудь будет возвращена, то не иначе, как со стороны Греции".
   В конце июня 1203 года католический флот оказался под стенами столицы Ромеев (так именовали себя византийцы). Западных рыцарей привел в изумление вид Константинополя. Они никогда не видели ничего более грандиозного. Ведь на Западе в то время жили в основном полудикие варварские племена франко-гер-манцев, их-то и послал папа "просветить неразумный Восток". Их города по размерам были лишь большими деревнями в 20-25 тысяч человек. Царьград же, представший пред ними, невозможно было охватить взглядом. Виллардуэн писал впоследствии о впечатлении, произведённом на крестоносцев видом Константинополя: "...мы никогда не представляли себе, что на свете может существовать такой город... Никто не мог бы вообразить себе такое, если бы не видел это своими собственными глазами, и длину, и ширину города, превосходившего все остальные..." Множество мраморных дворцов, златоглавых церквей, богатых высоких домов распалили алчность "воинов Господних". Щедрые посулы принца Алексея сделали невозможными любые переговоры с византийскими властями. С лёгкостью венецианские корабли преодолели цепь, которая закрывала вход в бухту Золотой Рог, делившую город на две части - Константинополь и его предместья, Галату и Перу. Без особых усилий рыцари отбили эти пригороды у византийского наёмного войска. Решающее сражение произошло 17 июля 1203 г. Французы пошли на приступ города с суши, а венецианцы с моря. Первыми, кто захватил крепостные башни, были солдаты дожа Венеции Дандолы. Он сам, будучи глубоким стариком и практически незрячим, предвкушая наживу, нес боевой штандарт. Император вывел против рыцарей многочисленное войско. Наёмники по численности превосходили крестоносцев. Но служба за деньги не вдохновляет на смерть за чужие интересы. Огромная рать императора покинула поле сражения. Ночью и сам Алексей III бежал, бросив всё, даже семью.
   Протоиерей Александр МАРТЫНОВ
   (Продолжение следует)