Архив:
День за днём, год за годом, основываясь на своих дневниковых записях, прослеживает Николай Коняев в своей новой книге, как происходило изменение жизни и общественного сознания в девяностые годы.
Повествование начинается сразу после августовского переворота и охватывает едва ли не самые сложные и переломные годы новейшей истории нашей страны.
Предлагаем вниманию читателей отрывок из его книги.
Дорога из Сросток
Так бывает…
Ещё в Сростках, когда ехали на лошади с горы Пикет в столовую, обратил внимание, что вокруг одни только герои Шукшина.
И литературовед Виктор Горн, хоть и немец по происхождению, словно из какого-то рассказа Шукшина, и прозаик Саша Родионов, и сам я…
А что делать? Впитываешь в себя местный пейзаж, местную речь и сам становишься местным, и подобно герою Шукшина и начинаешь вести себя.
Потом, когда выпивали, зачем-то разругался с телевизионщиком, как будто это он и виноват в том, что творится в Останкино. Потом полез купаться в Катунь, несколько раз взмахнул руками, оглянулся, а Виктора Горна, который остался на берегу, возле одежды, уже совсем и не видно…
Кое-как выбрался. Долго потом шёл по берегу к своей одежде.
Но шукшинский колорит и в Москве продолжался…
Ехал на первой электричке из Домодедово – в вагоне девки шампанское пьют из горлышка.
– Чего гуляете с утра? – спросил у них.
– Ты что?! – ответила одна. – С Луны свалился? Олимпийские игры в Барселоне начались.
– Не… – сказала другая. – Я не за Олимпиаду пью. Не люблю спортсменов. Я за этого... Как его? За Эриха Хонеккера. Чего его выдать требуют? Жалко дедуню…
Тут же мужики в карты играют на деньги. Тут же нищие ходят. Тут же дерутся – кого-то уже обокрали…
И так всё рядом, всё это самостоятельно, не смешиваясь.
Чистый Шукшин…
27 июля 1992 года
Москва
Шепнула
и посмотрела на дверь
– Ты прав, прав, прав… – быстро шепнула Надя и посмотрела на дверь: не услышали ли там, в комнате, что она сказала.
А дело было так.
Я пришёл в гости и здесь познакомился с симпатичными молодыми женщинами из Кишинёва. Обе они – инженеры. Надя – русская, а Виорика – молдаванка.
Как-то так получилось, что разговор зашёл о приднестровской войне, о том, что привело к войне.
Я слушал, как хвалят подружки кишинёвские порядки, как дружно ругают приднестровцев, из-за которых, как они объясняли, и началось всё, и только головой качал – в Приднестровье я слышал совсем другое.
Потом я вышел в коридор покурить и следом за мной, прикрыв дверь в комнату, выскользнула Надя.
В руках у неё была сигарета.
Я зажёг огонёк зажигалки и, не желая портить себе вечер, примирительно сказал, дескать, хорошо, что хоть
кто-то из русских в Кишинёве не чувствует себя ущемлённым.
– Нет! Ты прав, ты всё правильно говорил, – быстро прошептала в ответ Надя и оглянулась на дверь в комнату.
Видно было, что Надя отчаянно трусит, что Виорика услышит её.
Горьким стал дым недокуренной сигареты.
Что, Надя?! Ну, покривила душою, когда хвалила кишинёвские власти… В конце концов, у неё семья в Кишинёве, работа, которую она боится потерять…
Ужасно было другое. Вернувшись в комнату, я посмотрел на Виорику – красивую, молодую женщину с мечтательными глазами, и так и не сумел уместить в голове, что её можно бояться.
Не совмещались страх и эта юная женщина!
В Виорику можно было влюбиться, можно было дарить ей цветы и посвящать стихи… Для этого, а не для того, чтобы внушать страх, и появилась она на свет, но всё ещё звучал в ушах торопливый Надин шёпот, всё ещё стояло в глазах испуганное движение, когда, прошептав, Надя быстро оглянулась на закрытую в комнату дверь…
И что тут сделаешь, что скажешь, если в это испуганное движение и вместились к зиме 1992 года все права и свободы для Нади!
9 декабря 1992 года
Санкт-Петербург
Запоздавший юбилей
Сегодня 70 лет со дня образования СССР и чуть больше года, как СССР не стало...
В истории СССР бывало всякое, но такого, как за год без СССР, – никогда.
Считается, что цены за этот год выросли в среднем в 25 раз.
Услышал сегодня в автобусе разговор женщин.
– Не знаю, как и детей растить… – вздыхала одна.
– А я и не бужу уже детей в школу, – отвечала другая. – Кормить нечем…
30 декабря 1992 года
Санкт-Петербург
Николай Михайлович Коняев родился в 1949 году в посёлке Вознесенье на Онежском озере. Закончил Литературный институт им. А.М. Горького при Союзе писателей СССР.
Работал сварщиком на строительстве Ленинградской атомной электростанции, корреспондентом в газете, редактором на киностудии, заведовал отделом прозы в журнале «Нева», был главным редактором альманаха «Журнал “Аврора”».
Автор книг «Земля, которая помнит всё», «Марсиане», «Охота в старых кварталах», «Костёр Аввакума», «Ревизия командора Беринга», «Николай Рубцов» (серия ЖЗЛ), «Индеец Кутёхин», «Никола хлебный», «Русский хронограф», «Подлинная история дома Романовых. Путь к святости», «Шлиссельбургские псалмы» и т. д.
Книги отмечены премией правительства Санкт-Петербурга, премиями Василия Шукшина, Андрея Платонова, Александра Невского, А.К. Толстого, И.А. Гончарова, Государственной премией республики Саха-Якутия, Большой литературной премией Союза писателей России.