Архив:
Мы знаем, как враг рода человеческого и наши недоброжелатели внимательно смотрят за тем, что происходит в Церкви. Достаточно священнослужителю допустить публично какой-нибудь промах и тем более совершить что-то недолжное, как средства массовой информации злорадно поднимают крики против Церкви. Одна моя родственница перестала ходить в храм после того, как узнала, что священник ведёт себя недостойно. Как убедить её, что мы приходим в Церковь не к священнику, а ко Христу? Значит, успех проповеди заключается не в том, чтобы всем всё хорошо объяснить о Христе и о Его Церкви?
В. Голубева,
г. Сергиев Посад
Если человек ищет истину, а не что-то другое, если он на самом деле стремится ко Христу, ничто на свете не может соблазнить его. Хотя эта проблема, как известно, возникла не сегодня. Ещё апостол Павел предупреждал: Ибо ради вас, как написано, имя Божие хулится у язычников (Рим. 2, 24). Мне рассказывали, как после войны, когда начали открываться храмы, один епископ, прошедший сталинские концлагеря, говорил недавно рукоположенным пастырям: «Священник, позаботься прежде о себе». Мы помним слова Спасителя: Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие (Мф. 7, 22–23). Апостол Павел говорит: Усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным (1 Кор. 9, 27). Все христиане, а тем более священники, призваны вдохновить других любовью к Богу и ревностью к богоугождению, так что эти другие в свою очередь могли бы зажечь ещё большее число тех, кто как будто ещё далёк от Бога, а они распространяли бы пламя на своих ближних. Какой духовный запас должны мы иметь! И какая страшная ответственность ложится на священников, когда они охладевают! И (не хочется даже об этом думать) какое страшное преступление – подавать плохой пример.
Я слышал, что во время пасхальной службы даётся ни с чем не сравнимая радость. Каждый раз из года в год я жду этой радости, но ещё ни разу не испытывал её. Боюсь, и в этом году она пройдёт мимо меня.
В.А. Климов, г. Самара
За пасхальной службой я с воодушевлением вместе со всеми кричала: «Воистину воскресе!» А потом снова погрузилась в повседневные заботы, неотложные дела. Вскоре произошла одна большая неприятность в моей жизни, и я поддалась ничем не одолимому унынию. В храм ходить перестала, до отдания Пасхи ни разу там не была… И пасхального ликования как не бывало. Почему же говорят, что пасхальная радость глубоко меняет всю жизнь человека?
О. Дубова, г. Пушкино
Увы, то, о чём вы рассказываете, происходит со многими. В первый вечер Пасхи, когда читается Евангелие о явлении воскресшего Господа Своим ученикам, Церковь напоминает нам, какой должна быть пасхальная радость. Иногда она бывает огненной, победоносной – так что, когда мы кричим от радости «Христос воскресе!», кажется, рухнут все стены иерихонские, которые сегодня существуют. Эта радость воистину не сравнима ни с чем – никто не может её дать, кроме Господа, и никто не может её отнять, потому что Господь её даёт.
Но почему же мы не всегда по-настоящему глубоко переживаем пасхальную радость? Путь к радости идёт через то, что предлагает нам Церковь, – через весь Великий пост, через Страстные дни, через всю нашу жизнь. Но если Господь Промыслом Своим, исполненным любви, обошёл кого-то радостью среди Пасхи, не следует унывать. Потому что уныние – это то, что разрушает, то, что противоположно всему смыслу Пасхи. Продолжаются пасхальные дни. И как Господь являлся в течение сорока дней апостолам, так будет и теперь, может быть, лично являться Он тем, кого не сподобил сразу Своей сугубой радости. Как явился Он через восемь дней апостолу Фоме, которого не было при первом Его явлении ученикам. Христианин – это тот, кто присутствует при явлении Господа. А явление Господа – там, где собраны Его ученики, где богослужение, где мы становимся участниками события, которое воспоминает Церковь в Духе Святом.
Существует опасность – подменить радость, которую может дать только Господь, каким-то общим воодушевлением, эмоциональным восторгом, в то время как эта радость глубоко сокровенна. Да, иногда она бывает настолько сильной, что не может не прорваться наружу. Но радость Пасхи – свет неприступный, который открывает только Сам Господь. Никто и никак, никаким желанием, никаким размышлением, никаким переживанием своим не может прикоснуться к вечной жизни.
Как только начинается Пасхальная служба, в наши храмы внезапно врывается ликование небес, всё заполняют радостные восклицания: «Христос воскресе!», и даже слова пасхального канона – благодатные слова, исполненные нетленной жизни, – порой не сразу воспринимаются нами. Действительно, бывает так, что уже не нужно никаких слов, оттого что Сам Господь вошёл в наше сердце. Но бывает, что Господь не посещает нас этой радостью, потому что Он больше нас любит, чем мы себя, глубже понимает, что с нами происходит. Что же нам делать? Будем начинать с самого простого – внимательно вникать в слова молитвы, которые предлагаются нам Церковью во время богослужения. Святые отцы говорят, что молитва начинается с того, когда наш ум заключён в слова молитвы, а уже потом из этого открывается и большая глубина. «Пойте Богу разумно», – говорит нам слово Божие (см. Пс. 46, 8).
Когда мы хотим передать нашу радость другим людям, мы должны остерегаться всякой фальши – в словах, в выражении нашего лица, – потому что речь идёт о святой истине, об абсолютной правде, о Самом Боге. Здесь недопустимо никакое преувеличение – только то, что мы знаем, только то, во что мы свято веруем.
И когда мы хотим сказать о Воскресении Христовом тем, кто не знает Духа Святого, кто от Бога не научен, – мы не должны говорить о сокровенных вещах, которые возможно постигнуть только благодатью Божией. Мы должны просто свидетельствовать о том, что Христос воскрес и что нам это известно. И своей жизнью показывать, что Христос воскрес, и мы на самом деле причастны этой новой жизни.
Обратим внимание на то, как проявляется неверие Фомы: Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю, – говорит он ученикам (Ин. 20, 25). Это сомнение порой воспринимают как некую его неспособность принять дар Господень. Но в этом сомнении есть глубина, потому что Фома обращён к самому главному, что есть в христианской жизни, – к смерти Христовой, к Его Страданиям. Как известно, не бывает ничего истинного без страданий, без пролития крови, без смерти. Апостолу Фоме было открыто, что истина связана со Христом, с Его Крестными Страданиями. И в его сомнении мы видим такую подлинность, которая приведёт его в конце концов к глубокой вере по дару Христа.
Почему Господь сподобит его этого дара? Потому что поверить в Воскресение Христа без Его Креста значит принять глубоко ложную духовность, которая предлагает сразу и высоту, и глубину, но без Креста Христова, без тайны Воплощения. Принять такого рода восторг и радость – значит быть готовым принять лжехриста, лжемессию, антихриста. Он явится именно тем, кто ищет духовной радости, не проникая глубоко в то, что предлагает Сам Господь.
Есть такая опасность, когда мы, не получив от Господа благодать, хотим её получить так, как мы хотим. И мы хотим, чтобы путь нашей веры был таким, каким мы хотим, а не таким, каким всевидящая и вселюбящая премудрость Божия хочет нам предложить. Так мы отделяем свою любовь от любви Христовой. Но и здесь Он нас не оставляет. Если мы устремлены ко Господу так, как был устремлён к Нему апостол Фома. Величайший дар Пасхи заключается в том, чтобы любовь Божия стала нашей любовью, чтобы мы сами дерзали стать той любовью, которую Господь нам даёт. Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас. Господь говорит не только о тайне нашего высокого служения. Мы должны принять эту любовь, стать самим любовью по дару Христа и потому быть способными разделить её неложно с братьями и сестрами нашими, со всяким человеком, кто нуждается в Господе.