Лариса Фомина - Неоконченное прошлое

В наш век технического прогресса, когда достаточно нажать всего несколько кнопок на мобильном телефоне, чтобы услышать близких, трудно себе представить, что каких-то сто лет назад два влюблённых человека неделями, а то и месяцами ждали писем.

Уникальный архив

Однажды во время моей учёбы в Москве знакомые предложили пожить у них. Мне выделили комнату в старинном доме, нелепо сочетающем евроремонт с предметами антиквариата и духом минувших эпох. «Только выброси всякий хлам в коробках», — радушно предупредили хозяева.

Я открыла коробки и ахнула. Там лежали открытки и письма начала XX века, бережно перевязанные тесёмочкой, не тронутые временем.
— Что это? — недоумевая, спросила я.
— А, это?! Да ерунда, — отмахнулись хозяева. — Переписка прабабушки с возлюбленным. Она была графиня.
— Должно быть, уникальная история?
— Типичная для той эпохи. Прабабушкин возлюбленный был расстрелян в начале революции красными, она с приходом новой власти спрятала архив: не только письма, но и деньги, драгоценности — целое состояние. Всё обнаружили лишь месяц назад рабочие во время ремонта.

Я уговорила архив не выбрасывать. Хозяева любезно согласились отдать его мне, не понимая, зачем кому-то этот мусор?

С любимыми не расставайтесь…

Графиня Татьяна Троицкая и офицер кадетского корпуса Пётр Царёв познакомились у друзей в Петрограде, куда Таня приехала погостить. Ей едва исполнилось 18. Ему — 23. Шёл 1905 год. Таня была удивительно светлым созданием и сразу же очаровала Петра сочетанием ума и красоты, а ещё какой-то детской хрупкостью. С первых дней он называл её «маленькая моя Танечка». Ему всё время хотелось её оберегать: от непогоды, зла, несчастий, да не важно, от чего, просто всегда быть рядом. «Я так люблю тебя, что разлука для меня будет непереносимой», — говорил Пётр, предчувствуя скорое расставание. Таня уезжала домой, в Москву. Петю отправляли служить в Томск. Они не знали, как долго продлится эта разлука, оставалась единственная надежда, трепетные весточки друг о друге — письма.

В наш век технического прогресса, когда достаточно нажать всего несколько кнопок на мобильном телефоне, чтобы услышать близких, трудно себе представить, что каких-то сто лет назад два влюблённых человека неделями, а то и месяцами ждали писем. Зато, как награда за томительное ожидание, каждая строчка их была прочувствована до глубины, до сердцевины, исполнена нежности и грусти.

«Моя милая, любимая Танечка! Вот уже ночь прошла, 5 часов утра, люди просыпаются, разговаривают. Только я так и не смог заснуть. Мысли не дают мне покоя. Я ежеминутно думаю о тебе и благодарю Бога за ту любовь, что ты мне подарила. Боже мой, как я хочу тебя видеть».

Петя писал почти каждый день, на почтовых открытках, чтобы доходили быстрее. Таня высматривала в окно почтальона и радостно неслась к нему навстречу, с замиранием сердца наблюдая, как почтальон перебирает письма, чтобы найти единственное для неё — от любимого.

Так прошло больше года, наступила зима 1907-го, холодная и снежная, Танечка серьёзно заболела. Врач поставил неутешительный диагноз — туберкулёз. Срочно был нужен шалфей, в ту зиму его было днём с огнём не сыскать в расшатанной волнениями России.

Петя сразу же кинулся на поиски, перевернул весь Томск, наконец в окрестной деревне нашёл бабушку, у которой оказалось немного шалфея, немедля его выслал, приложив открытку: «Здравствуй, Танечка! Ты не можешь себе представить, как мне грустно живётся, зная, что ты больна, да ещё такой тяжёлой болезнью. Скорее сам соглашусь болеть, чем знать, что хрупкой Танечке больно. Сегодня был в соборе, молился о твоём исцелении. Грустно за свою безпомощность, что не могу пока вырваться, приехать и обнять тебя, любимая. Удалось достать немного шалфея, я верю, он поможет, и ты обязательно выздоровеешь».

С Божьей помощью Петина любовь исцелила Таню. Два долгих года они были в разлуке, посылая друг другу открытки, после Томска Пётр служил в Тобольске, на Урале, проехал пол-России, и наконец, влюблённые встретились. Радости не было предела: поцелуи, слёзы, объятия, обещания больше никогда не расставаться.

Вскоре Татьяна Троицкая и Пётр Царёв обвенчались в церкви. Он служил офицером в Первом Московском кадетском корпусе, она вела домашнее хозяйство. В счастливом браке родилась дочь Анна. В любви и согласии супруги прожили девять лет. Наступил 1917 год. Ни Таня, ни Петя не предполагали тогда, насколько круто изменится ход российской истории, как в одночасье рухнет всё, что так дорого и любимо, а обещание больше никогда не расставаться окажется невыполнимым, только вот боль и ужас разлуки никогда уже не скрасят письма.

Утро последнего дня

Утром 20 октября 1917 года в Москве творилось что-то неладное: выстрелы, крики, дым. Таня пыталась отговорить мужа идти на службу, предчувствуя беду. «Родной мой, прошу тебя, не уходи, давай уедем отсюда прочь, мне кажется, Россию мы потеряли, но я не хочу потерять тебя…» — повторяла она. Петя всё прекрасно понимал, но не мог запятнать честь русского офицера, бросить своих.

Московский кадетский корпус в первые дни революции подвергся нападению бунтовщиков. Юнкера и кадеты несколько дней защищали Москву от захвата её большевиками. Но корпус пал. Уцелевших офицеров заперли в здании. На рассвете был отдан приказ — расстрелять всех офицеров. Щёлкнули затворы ружей.

В долю секунды промелькнуло — увидеть бы ещё хоть раз Танечку…

Татьяна Троицкая, опасаясь преследования большевиков, замуровала письма, открытки и ценности в стене своего дома до лучших времён. Замуж она больше так и не вышла, одна воспитывая дочь. В дневнике Таня написала: «Я не верю в разлуку, не верю в смерть, но как же болит душа…»

Лариса Анатольевна ФОМИНА