О Таинстве Покаяния с протоиереем Владимиром Волгиным, настоятелем храма Софии Премудрости Божией в Средних Садовниках, беседует православный журналист Любовь Сергеевна Акелина.
Любовь Акелина: Отец Владимир, Вы часто говорите о том, что Таинство Покаяния должно было бы предшествовать Таинству Крещения.
Отец Владимир: Да, конечно. Когда человек решается принять крещение, он должен понимать: в святой купели ему прощается лишь первородный грех. И в этом залог нашей будущей жизни. Как говорит Господь: «Кто не крестится от воды Духа — не войдет в царство Небесное». Первородный грех — это стена между Богом и человеком. И Господь Иисус Христос пришёл через Свой крестный подвиг, через Своё служение миру искупить первородный грех человека и открыть людям врата Рая. И они были открыты.
Произошло это в день Вознесения, когда Господь в обоженном теле человеческом вознесся на Небеса и совершенным человеческим телом, без греха, открыл врата в Царство Божие. Но прощается, ещё и ещё раз обращаю ваше внимание, лишь первородный грех. А сколько же в нас грехов приобретённых! Я знаю это по себе, не понаслышке, так как крестился в 20 лет. Наши души предполагают наличие множества грехов, которые мы совершили, помимо первородного греха. Первородный грех — это наследственный грех, передающийся из поколения в поколение, распространяющийся на любого человека, который приходит в этот мир. А есть грехи другие, связанные с нашими страстями, связанные с нарушением Заповедей Божиих.
Посмотрите на людей, не знавших Бога, которые крестятся в разном возрасте. Кто-то в отрочестве — быть может, они и девство соблюли; кто-то — в годы зрелые; а кто-то — даже в престарелом. Однако объединяет их одно. Все они — несть человека без греха! — если и не нагрешились всласть, то совершили преступления почти перед всеми заповедями. И поэтому человек перед крещением должен обязательно исповедаться во всех своих грехах.
Только жалко, что не всегда так происходит. Лично я практикую исповедь взрослого человека перед совершением Таинства Крещения. Исповедую его во всех грехах, которые он совершил, начиная с семилетнего возраста. В этом случае мы не разрешаем грехов, как это обычно делает священник после исповеди. В данном случае разрешительной молитвой является святая купель, святое крещение. И человек возрождается в новую духовную жизнь: прощается не только первородный грех, но и все открытые грехи. Крещенская вода смывает всю грязь греховной жизни. Я хорошо помню своё состояние после крещения — состояние небесной радости, невероятной лёгкости, возвышенности. И это было несмотря на то, что я не понимал, что происходит. Я тогда не знал ни церковнославянского языка, ни смысла таинства. Но тем не менее меня осенила благодатная радость, связанная с освобождением от грехов.
Когда человек совершил крещение, ему даётся залог благодати Духа Святого, залог возможности спасения. Но оно зависит, с одной стороны, от Бога, потому что Господь сказал: «Без меня не можете ничего совершать». «И кому же возможно спастись!» — восклицает апостол Пётр. Христос отвечает: «Человекам это невозможно, но Богу всё возможно». Поэтому Господь, зная слабую человеческую природу, душевную и страстную, порабощённую страстям, греху, диаволу, учредил Таинство Покаяния, таинство исповеди.
Любовь Акелина: Отец Владимир, а есть ли разница между этими словами? Кажется, это одно и то же. Если вдуматься, то тонкая, но разница есть. На мой взгляд, конечно.
Отец Владимир: Покаянием я называю не только перечисление грехов, но и желание от них избавиться. Это и есть принести достойный плод покаяния. Это внутреннее, активное проявление души, желающей с помощью Божией преодолеть овладевающий человеком грех.
Иоанн Креститель говорит: «Сотворите же достойный плод покаяния». Конечно, если человек был блудником, убийцей, завистником, не почитающим родителей и так далее, то он может просто прийти на исповедь и грехи свои перечислить: вот в этом, в этом виновен. Но при этом без желания исправиться. Поэтому я и говорю, и настаиваю: покаяние должно быть связано с желанием во что бы то ни стало, с помощью Божией исправиться, то есть «принести достойный плод покаяния».
И Господь учредил это таинство — ещё при Своей земной жизни. Апостолу Петру что Он говорит: «Я тебе даю ключи Царства Небесного, кому свяжешь грехи на земле — свяжутся на Небе, кому разрешишь — разрешатся на Небе». Это в Евангелии от Матфея. Там же через несколько глав Он апостолам говорит то же самое. А в Евангелии от Иоанна, когда Господь после Воскресения является ученикам (приходит к ним дверями затворенными), Он дует на Своих учеников и говорит: «Примите Духа Святого. Им же свяжете грехи, будут связаны на Небе. Им же разрешите, будут разрешены на Небе». Эти слова означают, что Таинство Покаяния связано с благодатью Духа Святого.
Мы все прекрасно помним свой детский возраст, своё отрочество, когда мы жили с родителями, когда мы своими поступками огорчали их, обижали, оскорбляли. Эти человеческие отношения между детьми и родителями являются в каком-то смысле образом отношения человека к Богу. И когда мы совершали эти нехорошие поступки, мы приходили к родителям и просили прощение. И какое же облегчение испытывали мы, когда они прощали нас. А тем более когда с радостью прощали нас! Мы как бы с нового листа продолжали жизнь. Тех шалостей уже не существовало, мы уже не помнили их. Мы, конечно, могли их повторить, могли вновь обидеть родителей, вновь просить прощение и получать его. Но мы всегда забывали о предыдущем, помнили о настоящем.
Вот так и в исповеди. Священник, который принимает исповедь у человека, приходящего к нему — мирянина, инока, монаха (священник может принимать исповедь и у священников, и у епископов), — является не только слушателем тех грехов, в которых исповедуется человек. Священник, наделённый благодатью Духа Святого, прощает эти грехи. Но не своею силою, не своею властью. Что я могу как человек? Какая лично у меня власть? Да никакой. Прощаем только благодатью Духа Святого. Потому что грехи приносят не нам, а Богу! Покаяние не священнику — а Богу!
Поэтому исповедь начинается словами молитвы: «Се, чадо, — обращается священник к человеку, — Христос невидимо стоит, приемля исповедание твое». То есть священник является посредником между Богом и человеком. Священник является видимым свидетелем исповеди и будет свидетелем на Страшном Суде, что тот или иной человек исповедовался в своих грехах. А Господь принимает эту исповедь, и Господь прощает человека от грехов. И священник уже в самой разрешительной молитве читает: «Властью Его, данной мне Свыше (то есть Божией), прощаю и разрешаю тебя от всех грехов твоих».
Поэтому исповедь и называется таинством — по участию в ней благодати Духа Святого. Вот такова, если хотите, догматика этого таинства.
А теперь мне хотелось затронуть тему практики исповеди.
В древние времена существовала публичная исповедь, отменённая лишь в V веке. Она практиковалась тогда, когда человек совершил тяжкое грехопадение — прелюбодеяние или кражу. Или когда человек явился соблазном для прихода. Прихожанин каялся перед всем приходом в содеянном грехе. В зависимости от тяжести греха на христианина накладывалась та или иная епитимья, то есть церковное наказание.
Тогда существовала и своего рода классификация людей, совершивших грех. Были плачущие, слушающие, припадающие, купностоящие.
Например, плачущими называли тех, кто по епитимье не имел права находиться в храме. И они плакали и просили каждого входящего в церковь помолиться Господу о прощении их грехов. Купностоящие могли присутствовать на службе до её окончания, но не причащались.
Надо сказать, что наказания за грех в древние времена были очень суровые. За блуд христиане, не состоящие в браке, отлучались от причастия на 10 лет, за прелюбодеяние — на 15 лет, а за грехи, которые неудобно и вслух-то произносить, — на 25 лет. Безусловно, длительность наказания оставалась на усмотрение архиереев и священников. Они взирали на степень исправления человека, его покаяние и могли срок епитимьи и сократить.
Но сейчас-то мы живём в особое время. Я говорю тем, кто ищет у меня совета, — будьте осторожны в выборе священника для исповеди. Потому что встречаются священники, которые пользуются указаниями святителя Василия Великого или апостольскими правилами и отлучают людей от причастия на все сроки, указанные в правилах. Что называется, со всем размахом.
Любовь Акелина: Такая «щедрость» в кавычках.
Отец Владимир: Вот вспоминаю, у нас на приходе жила одна девица. И я смотрю, после Пасхи она проводит всё время в посте. Мы разговелись, празднуем, это же совокупный праздник души и тела. А она постится. Спрашиваю, отчего. Оказалось, священник наложил на неё епитимью, и она должна до конца дней поститься. Как, почему? Я даже испугался. Оказалось, она встретила священника, исповедалась в грехе, который не совершила, а только помыслила. Что ж, я узнал, где батюшка служит, позвонил ему. Выяснилось, что он подумал, что девушка в действительности совершила большой грех. А это же было у неё только в мыслях. Ну, раз так, говорит мне батюшка, я разрешаю её от поста. Пусть ест! Но самое главное заключается в том, что священник, который наложил епитимью, только он может снять её. И представьте, если бы он умер, то никто не имел бы права снять епитимью с этой несчастной девицы.
Как-то я приехал в Псково-Печерский монастырь к отцу Иоанну (Крестьянкину). И вижу странную картину: старец бегает чрезвычайно взволнованный, кого-то ищет. Увидел меня, подходит ко мне и рассказывает. Приехала в монастырь одна женщина и ищет батюшку, который когда-то наложил на неё епитимью. Он отлучил её до конца жизни. А узнать, найти батюшку не может. И теперь никто — ни Патриарх, ни старец — не может снять с неё епитимью. Отец Иоанн не знал, что делать, чем помочь. Как он был опечален! Правящий архиерей может только вызвать и увещевать священника, уговорить или благословить снять строгое церковное наказание. Поэтому я и говорю — будьте осторожны!
Мы живём в особое время. Как многие богословы говорят, в апостасийное, во время отступления от Церкви. Как тот же старец Иоанн (Крестьянкин) называл, в неоязыческие времена. Я помню, на одной из проповедей старец говорил, что «по правилам Вселенских Соборов за грехи положено столько-то и столько-то. Но мы живём в такое время, когда просто радуемся, что люди приходят и исповедуются в своих грехах. И сразу же допускаем к причастию, понимая, что мы понесём за это ответственность перед Богом. Сейчас особое время, когда мы должны принимать людей такими, какие они есть».
Я знаю, что людей, утверждённых в церкви, старцы отлучали самое большее только на 40 дней.
Любовь Акелина: А затем они могли приобщаться, даже если священник ушёл в лучший мир?
Отец Владимир: Да, старцы полагали, что человек должен читать в течение 40 дней покаянный канон и потом приступить к чаше. Вот сейчас придёт человек из мира, а ему скажут: «Ты на 10 лет отлучён». Да он больше никогда не придёт. Отец Иоанн (Крестьянкин) давал мне напутственное слово. Когда меня рукоположили, я приехал к нему, и он сказал: «Будьте предельно строги к себе и предельно великодушны к людям». Священники, стремящиеся быть истинными пастырями, стараются быть великодушными к мiру. Они радуются, когда люди исповедуются в грехах, и еще больше — когда они имеют намерение исправить свою жизнь.
И ещё вот на чём я особо хотел остановиться. Многим надо помогать в исповеди, так как не все знают «деликатные» грехи. Например, контрацепция. Многие, не читая Священное Писание, не считают это за грех. А ещё в Ветхом Завете в лице Ананы, которого Господь умертвил, был осуждён этот грех. Это тоже убийство, но на другом уровне. Поэтому священник во время исповеди наводящими вопросами помогает кающемуся. Но не потому, что он не хочет исповедоваться…
Любовь Акелина: Просто не осознают, что это грех.
Отец Владимир: Да, и именно поэтому надо вопрошать. Для того чтобы исповедующийся отходил от исповеди полностью освобождённым от грехов своих.