Игорь Ростиславович Шафаревич родился 3 июня 1923 года в семье преподавателя теоретической механики и филолога. Воплощением заповеди о почитании родителей стала вся его жизнь. Уже в отрочестве были означены вехи его будущей деятельности выдающегося математика и аналитика-философа.
Этот человек широко известен учёным мiра, его любят и чтут все, кто верен нашему Отечеству, ненавидят те, кто не признаёт за нашей страной права на самобытный путь.
Семья и дедовские книги привили ему любовь к русской литературе, сказкам и былинам, дав заветные ключи к душе русского народа. Чуть позже он горячо увлёкся историей, и она открыла ему живую нить фактов и событий, связующую прошлые, настоящие и будущие поколения Родины.
Погрузившись в мiр исторического познания, отрок на время оставил математику. Однако, взявшись за неё позднее, в 14 лет, с упорством неординарной личности, изучил и её досконально. Неудивительно, что им заинтересовались профессора Московского государственного университета.
В последних классах школы Игорь экстерном уже сдавал экзамены на механико-математическом факультете МГУ, а после выпускных экзаменов был зачислен на последний курс мехмата, посвятив себя науке, которая, как он скажет позже, даст ему точный инструмент — «выработанный в математике механизм понимания».
В 1940 году в 17-летнем возрасте он заканчивает университет. В 19 лет защищает кандидатскую диссертацию, в 23 — докторскую. Тогда же поступает на работу в Математический институт им. В.А.Стеклова Академии наук СССР, где будет трудиться всю жизнь.
С 20-ти лет преподаёт в МГУ; членом-корреспондентом АН СССР становится в 35, а через год он уже лауреат Ленинской премии.
Игорь Ростиславович — член Национальной академии США, Американской академии наук и искусств, Лондонского Королевского общества, итальянской академии «Деи Личеи», объединяющей учёных Германии, Австрии, Швейцарии, других стран. В 1989 году было издано собрание математических сочинений Шафаревича на английском, а в 1996-м — на русском языках.
И только на Родине при советской власти человек, в научной квалификации которого не приходится сомневаться, долго был неизвестен. Но слава ему была не нужна. Он хотел лишь служить своей стране и народу. И не только как математик.
Вскоре он пришёл к Православию, несмотря на то, что несколько поколений его родственников, среди которых были и преподаватели, и учёные, истинную веру утеряли. Но не могли пройти безследно для души отцовские воспоминания о том, как перед Пасхой они всем классом причащались, а позже отец собирался стать иноком, и даже выбрал себе монашеское имя.
Самое главное, Игорь Ростиславович сам пришёл к Богу, — его тонко чувствующая и деятельно сострадающая душа была призвана Им.
С конца 60-х годов он стал заниматься общественной деятельностью. Его первым шагом стал доклад в защиту Русской Православной Церкви. Следующим — протест против использования психиатрии как средства политических репрессий. Каждая его статья, выходившая в парижском журнале «Вестник русского студенческого христианского движения», была событием.
Валерий Николаевич Ганичев, председатель Союза писателей России, доктор исторических наук вспоминает: «Когда в 70—80-е годы в известном кружке художника Юрия Селиверстова появлялся знаменитый математик Шафаревич, это всегда очень организовывало и дисциплинировало… Игорь Ростиславович оказался одним из самых последовательных, самых точных аналитиков состояния нынешнего общества и будущего нашей страны».
В середине 60-х Шафаревич познакомился с Александром Солженицыным. Общность интересов и боль за Россию сблизили их. Интересно, что Наталия Дмитриевна, верная соратница и жена писателя, была в своё время ученицей Игоря Ростиславовича, а он стал крёстным отцом их сына Игната.
В 1974 году Шафаревич вместе с Солженицыным в «тамиздате» (за рубежом) выпускают знаменитый сборник «Из-под глыб». Перу учёного принадлежали обличительные рассуждения на тему социализма. Родина отреагировала быстро: на следующий год он был уволен из МГУ. А в 1977 году во Франции выходит его книга «Социализм как явление мировой истории»…
Младший друг Игоря Ростиславовича, профессор-кардиолог, председатель Московского общества православных врачей Александр Викторович Недоступ вспоминает, с каким удовольствием читал опубликованную в «Вестнике РХД» речь Шафаревича на не-вручении ему очередной международной премии в области математики (гениальный учёный был, разумеется, «невыездным»). В ней Игорь Ростиславович писал, что в математике есть чрезвычайно красивые формулы и доказательства, не имеющие, казалось бы, практического значения, однако доказывающие существование Бога в мiроздании.
Игорь Ростиславович разносторонне, в том числе и музыкально, одарён, он глубоко чувствует музыку. Профессор Недоступ пересказывает знаменательное признание Шафаревича: в те далёкие времена, когда в распоряжении инакодумающих граждан страны ещё не было фотоаппаратов, чтобы по ночам переснимать драгоценные рукописи, как откровение воспринималась… музыка Дмитрия Шостаковича. Она была для него свидетельством, точно отразившем время, общество и происходящие в нём явления. Выдающийся музыкант Святослав Рихтер, с которым они были очень дружны в молодости, стал крёстным отцом дочери Шафаревича Олечки.
Для передовой интеллигенции тех лет великий математик — символ правозащитного движения. Хотя сам он утверждает: «“Правозащитником” я никогда не был, и этот термин мне чужд. У меня всегда с подросткового возраста и до глубокой старости сохранялось чувство, что мой народ находится в смертельной опасности. Моё стремление — защитить свой народ, а не какие-то абстрактные ценности».
В 1980 году в Париже и самиздате выходит его книга «Русофобия». В 1989-м она публикуется в альманахе «Кубань» и журнале «Наш современник». Учёный рассказал о теории французского историка начала XX века Огюстена Кошена. Тот разработал идею о «малом народе» — антинациональной элите, которая навязала «большому народу» свои теории и таким образом стала подлинной причиной и движущей силой Французской революции. И в русской революции, писал Шафаревич, здешний «малый народ» сыграл большую роль. При этом в «малом народе», по Шафаревичу, присутствуют представители разных наций, но он содержит влиятельное ядро, связанное с евреями.
В этой книге учёный пророчески писал: «Принадлежность к своему народу делает человека причастным Истории, загадкам прошлого и будущего… На Историю можно смотреть как на двусторонний процесс взаимодействия человека и его “среды социального обитания” — народа… Когда этот двусторонний процесс разлаживается, происходит то же, что и в природе: среда превращается в мёртвую пустыню, а с нею гибнет и человек. Конкретнее — исчезает интерес человека к труду и к судьбам своей страны, жизнь становится безсмысленным бременем, молодёжь ищет выхода в иррациональных вспышках насилия, мужчины превращаются в алкоголиков или наркоманов, женщины перестают рожать, народ вымирает…
Таков конец, к которому толкает “малый народ”, неустанно трудящийся над разрушением всего того, что поддерживает существование “большого народа”. Поэтому создание оружия духовной защиты от него — вопрос национального самосохранения».
После опубликования этой книги Шафаревич стал персоной non grata. «Еврейский мiр» (газета русскоязычной Америки) два года назад писала о нём: «падший академик», «любимец антисемитов российского дна»…
Валерий Ганичев, историк и писатель, этим не удивлён: «Им ничего другого не остаётся. Шафаревич очень точен, фактологичен, максимально аргументирован. И абсолютно не выглядит антисемитом. Поскольку он утвердитель русского пути развития России».
Именно этим продолжает заниматься Игорь Ростиславович. В 2003 году ему исполнилось 80 лет. Великая милость Божия в том, что у нас есть этот гениальный учёный, аналитик и мыслитель! Сейчас великому сыну России, принёсшему к её стопам всю свою славную жизнь, нужны, как воздух, наши соборные молитвы…
За последние годы Шафаревич успел побывать в Якутии, Риге, выступает по радио, на конференциях, «круглых столах»…
Этот высокий, благородный, даже в старости красивый, очень сдержанный человек — бьёт в набат! Он не устаёт объяснять, что технократическая цивилизация, куда нас уже привели и всё решительнее толкают в самое её чрево, — враждебна жизни, земледелию; крестьянство ей ненавистно. Крестьяне, по Марксу, «странный класс», «неудобный класс», «варварство среди цивилизации», его выводил из себя «идиотизм деревенской жизни» (кстати, то же вменялось в вину Валерию Ганичеву, когда руководимый им журнал «Молодая Гвардия» смел публиковать рассказы и повести наших знаменитых писателей-«деревенщиков»)…
Академик Шафаревич повторяет, что, в отличие от других народов и национальностей с самыми разными механизмами взаимной поддержки и спайки, наш народ выработал особый «инструмент адаптации — создание своего национального государства, цель которого — защита народа».
В наши дни, когда вокруг столько навязчивых разговоров о глобализации, наш выдающийся учёный, мыслитель, общественный деятель предостерегает: «Чем больше Россия включена в систему ценностей Запада, тем сильнее будет сказываться на нас западный кризис. Поэтому осторожное, разумное для русских отношение заключалось бы, как мне кажется, в некотором дистанцировании от Запада… Россия опять стоит перед выбором: уйти с исторической сцены или переломить историю. Мне представляется, что единственной идеей, способной это сделать, является спасительная идея русского патриотизма, защиты своей страны. У нас есть главное средство, чтобы стать опять жизнеспособным народом, — создание сильного русского государства».
Галина Григорьевна ВАСИНА