Интервью Предстоятеля Польской Православной автокефальной Церкви Блаженнейшего Саввы, Митрополита Варшавского и всея Польши
Нет, пожалуй, другой такой страны, как Польша, где история Православия была бы столь сложна и драматична. На протяжении столетий подвижники правоспавные страданиями, унижениями, кровью отстаивали веру в борьбе с католиками и униатами. За право быть православными тысячи людей заплатили жизнью. Неправедное время пытается заставить нас забыть о многом. Но память о своих мучениках и героях православные в Пояьше хранит свято. Ныне Польская Православная автокефальная Церковь небольшая, но имеет друзей во всем мiре. И стремится сохранить в своих рядах единство и мир, за которые заплачено так дорого
— Ваше Блаженство, с Вашим именем связывают возрождение в 90-х годах XX века Польской Православной автокефальной Церкви, долгое время подвергавшейся дискриминации, пребывавшей в замкнутости и ущемлении прав. Как достигли Вы восстановления и укрепления своей Церкви?
— XX век принёс нашей многонациональной Православной Церкви много испытаний. Войны, гонения, массовое беженство, насильственное выселение православных с их исконных земель, изъятие и уничтожение храмов. Вот только несколько красноречивых фактов. В период между Первой и Второй мировыми войнами Польская Православная Церковь насчитывала более четырёх миллионов верующих. Католические власти всячески стремились к её ослаблению и маргинализации. Но сейчас наша Церковь объединяет около 500 тысяч православных разных национальностей.
В 1938 году в Польше было разрушено около 200 православных храмов, и ни одно из существовавших правительств до сих пор не дало нам за это компенсации! Послевоенные годы тоже были очень тяжелым. Социалистические власти стремились создать сильное, национально однородное, безбожное государство. Проводилось последовательное и жестокое уничтожение нашей многонациональной Церкви.
В 1945 году из Польши на территорию Советской Украины было насильственно вывезено около 450 тысяч православных и униатов. Через два года была проведена операция «Висла»: более 150 тысяч православных были насильственно переселены с родных земель: Холмщины, Подлясья, Надся-нья, Лемковщины, где они проживали веками, — на север и запад страны, на абсолютно чуждые для них культурно и религиозно территории. Во время операции «Висла», осуществлявшейся 6-ю польскими пехотными дивизиями, во множестве гибли мирные, ни в чём не повинные люди.
Православных подвергали дискриминации повсюду. На Холмщине и в Люблинском крае, где Православие существовало более тысячи лет, осталось только четыре прихода! Даже в Белостоке, исторически бывшем одним из главных оплотов Православия в Польше, к началу 80-х годов XX века было только два действующих храма. Власти социалистической Польши хотели видеть нашу Церковь униженной, не имеющей авторитета в обществе, полностью закрытой для общения со всем православным мiром. И чтобы в Церковь ходили по праздникам только сельские старушки. Но православные в Польше не могли с этим смириться. Главным для нас было возрождение храмов и монастырей. Огромным событием стало восстановление древнейшей Супрасльской лавры. Затем удалось открыть монастыри в Белостоке-Зверках, Воинове, Саках, Уйковицах, а позже монашеские дома в Костомлотах, Высове, Залешанах.
В Бельске-Подлясском была основана православная иконографическая школа, развивавшая лучшие византийские и русские традиции, а в Гайнувке создана школа псаломщиков и регентов. К 2002 году в одном только Белостоке было 11 православных приходов. Построено шесть новых храмов. Среди них — церковь Святого Духа, самый большой православный храм Польши, освящённый в честь 1600-летия Второго Вселенского Собора.
Очень важным было для нас воссоздание православных братств, имевших в нашей стране многовековую историю и сыгравших огромную роль в борьбе за Православие. Православные братства — это объединения светских людей, просвещённых и уважаемых в обществе, они являются реальной силой, принимают активное участие в жизни Церкви, охраняют её. Первые братства появились в Польше во 2-й половине XV столетия. Самыми знаменитыми из них были Успенское, Львовское, созданное в 1439 году, и Виленское братство, называвшее себя «Домом Пресвятой Богородицы», известное с 1458 года. Братства эти строили госпитали и богадельни, создавали школы и типографии, печатали священные книги, участвовали в восстановлении православных храмов, активно занимались религиозно-нравственным просвещением народа.
Особенное значение имели православные братства Речи Посполитой в 1596 году, в период принятия Брестской унии и попыток Рима полностью подчинить себе Польскую Православную Церковь. Тогда насаждению унии противостали лучшие сыны нашей Православной Церкви. В борьбе за Православие отдал свою жизнь и игумен Брестского Свято-Симеоновского монастыря преподобномученик Афанасий, которого мы свято почитаем. Особенно сильно давил Рим на Православие после Тридентского собора. Польские короли и магнаты насильственно заставляли православных переходить в католичество и униатство. Православные братства встали на открытую борьбу с противниками Православия, являясь представителями его интересов в польском правительстве. В состав братств входили князья, митрополиты, торговцы и ремесленники. В православные братства священники вступали целыми приходами, а гетманы приводили в них свои войска и дружины.
Авторитет православных братств был огромен. Признавали его даже польские короли. В 1572 году король Сигизмунд Август принял на варшавском сейме ходатайство львовских братчиков о равенстве в правах православных жителей Львова с римо-католиками и позволил русским людям владеть домами, отдавать детей в городские школы, заниматься торговлей и ремёслами. Король строго запретил католикам преследовать православное духовенство и верующих.
За время моего епископства в Белостоке мне удалось организовать официальное «Братство православное», возглавляемое профессором медицинского института Малофеевым. Оно объединило интеллигенцию, ученых, деятелей искусства и культуры, которые занимались благотворительными делами, читали лекции на христианские темы, выпускали православные журналы. В 1982 году было создано Братство православной молодёжи. Это было большое достижение Церкви. Наше братство быстро наладило сотрудничество с православными молодёжными организациями во всем пире, вошло во Всемiрную федерацию православной молодёжи.
Государство по-разному относилось к молодёжным братствам, даже католическим. В то время формально были запрещены все пешие паломничества к святым местам. Однажды, в бытность мою епископом в Белостоке, после того как наша православная молодёжь отправилась в день праздника Преображения Господня в своё первое пешее паломничество на святую гору Грабарку, областные власти вызвали меня на ковёр. Но я и не думал оправдываться, знал, что в это же время католическая молодёжь совершенно спокойно совершила паломничество в Ружаный Сток.
Разными путями приходят люди в церковь. Надо стараться разглядеть в самом обычном пареньке будущего подвижника, монаха, епископа. В бытность мою епископом в Белостоке я каждый понедельник встречался с молодёжью. В основном со студентами, интересующимися вопросами веры, искавшими свой путь к Богу. Подолгу рассказывал я им о монашестве. Как-то подошёл ко мне молодой человек, недавно окончивший элетротехникум, и признался, что решил стать монахом.
В те времена это был очень трудный и опасный выбор. Да и негде было ещё по-настоящему воспитывать новых иноков, не было монастыря. Но я почему-то сразу поверил этому юноше, — Господь подсказал, что передо мною будущий монах, услышавший зов Божий. Я приписал его к штату Никольского кафедрального собора. Днём он работал, а вечерами приобщался к церковной жизни. Ныне он епископ.
Сейчас молодёжные братства существуют во всех регионах Польши. Они организуют около 30 молодёжных лагерей, вывозят на каникулы сотни детей и подростков к морю и в горы. Братства дают прекрасную возможность познакомиться православным юношам и девушкам, живущим в разных частях Польши. Они объехали весь православный мiр. Особенно любят они бывать у вас, в России: в Дивееве у преподобного Серафима Саровского, в Троице-Сергиевой Лавре у преподобного Сергия Радонежского, на Соловках и Валааме.
— По воле Божией, уже девять лет я живу в Польше, и все эти годы являюсь прихожанкой вашего кафедрального собора Святой равноапостольной Марии Магдалины. С первых дней обратила внимание на присутствие в храме множества молодых семей, подростков и совсем маленьких детей. Знаю, что уроки Православия эти дети начинают получать ещё до того, как поступают в первый класс. Изучение Закона Божьего в школах стало нормой в Польше. Мы в России пока можем только мечтать об этом.
— Святые отцы говорят, что невежество хуже неверия. Очень важно, чтобы с раннего детства жизнь детей была пропитана Священным Писанием, безпредельной мудростью Божией, знанием канонов Православной Церкви. Сам Спаситель призвал детей к себе и заповедал нам ответственность за малых сих, ведь именно «таковых есть Царствие Небесное». Поэтому в нашей церкви мы делаем всё для того, чтобы дети чувствовали: храм Божий — это их настоящий дом.
В 1991 году нам удалось, наконец, выработать и принять первый в истории Речи Посполитой закон, юридически регулирующий отношения нашей Церкви и государства. Впервые за всё существование Польши как независимого государства мы получили правовой статус. Православное духовенство смогло вернуться в приюты, в армию, полицию, пожарную охрану. Теперь наши священники могут свободно приходить в тюрьмы и госпитали, к тем, кто больше всего нуждается в пастырях, кто находится на грани срыва, отчаяния, утраты надежды, готов впасть в уныние. Мы можем открыто заниматься духовным и религиозным воспитанием детей, которое в Польше традиционно начинается с самого раннего возраста, буквально с пелёнок. Исчезает религиозная дискриминация в высших учебных заведениях. В Христианской теологической академии в Варшаве у нас есть православное богословское отделение. Наши священники преподают в школах. А это чрезвычайно важно. Ведь в Польше просто нет невоцерковлённой молодёжи, 99 % населения здесь — верующие. Это относится и к православным, и к католикам.
Особое значение для воспитания молодёжи имело возрождение военного пастырства. В XX веке в польской армии служило всего 15 православных священников, что явно недостаточно для 28 тысяч православных воинов, служивших в то время в Войске Польском. Сейчас в польской армии 30 православных капелланов. Издаётся военный православный журнал.
Недавно я узнал, что по инициативе Патриарха Московского и всея Руси Кирилла в России возрождается официальный институт военных священников. Опыт этой деятельности в Русской Православной Церкви огромен. Когда-то назначался епископ, отвечавший за православное пастырство в войсках и тюрьмах. В конце 90-х годов XX века я возглавлял Православный Ординариат Польской Армии, рассказывал в России о нашем опыте, статусе, утверждённом Собором православных епископов и принятом Министерством национальной обороны Польши. В России я побывал в школе кадетов, в военных частях Московского округа, посетил небольшую воинскую церковь и отслужил там молебен. Помню, как замечательно пели на этой службе российские солдаты. Потом мы беседовали, и я понял, что пели действительно православные, воцерковлённые солдаты...
— А как относится Ваше Блаженство к тому, что некоторая часть молодой православной интеллигенции Варшавы выражает желание слушать службу на польском, а не на «малопонятном» ей церковнославянском языке?
—Такие люди есть и у нас, и в России. Но их единицы. Для большинства наших православных на Белостокщине это неприемлемо. Польское Православие уже переживало запреты церковнославянского языка в богослужении, но по воле Божьей ничего у гонителей не получилось. Считаю, что церковная служба в православном храме немыслима без церковнославянского языка. Среди прихожан нашей церкви есть поляки, белорусы, украинцы, русские, словаки, сербы, грузины, русины. Для всех них церковнославянский язык — это язык связующий, объединяющий народы. И если бы мы от него отказались, стали служить на польском, то нарушили бы заветы своих отцов и сразу потеряли бы часть своих прихожан.
— 8 июня 2003 года в древнем городе Холме состоялась первая в истории православной Польши канонизация мучеников Холмской и Подлясской земель. Мне довелось своими глазами увидеть это великое событие. Тысячи верующих всех поместных православных Церквей, пять иерархов из России молились вместе. Немало польских православных священников служили Господу и в России, в самые страшные времена большевистского хаоса, разрушения Церкви, уничтожения православного священства. Они были до конца верны нашей святой вере и приняли мученический венец за Христа. Протоиерей Ярослав ушёл служить в старинное подмосковное село Старый Ям, известное еще с XIV века. 8 декабря 1937 года он был казнён на полигоне в Бутове. В тот день здесь, на Русской Голгофе, было расстреляно ещё 427 безвинных.
- Священномучеников Ярослава Савицкого и Емилиана Панасевича глубоко почитают у нас в России. Написаны их иконы, есть кондаки, тропари, молитвы, акафист. Как Польская Православная Церковь отдаёт долг памяти своим сыновьям, которые, по волеБожией, погибли за веру православную в большевистской России?
— История и святые навеки связали наш народ с Россией. Почитание мучеников за Христа заповедали нам Святые Отцы. Еще тысячу лет назад преподобный Симеон Новый Богослов сказал: «Если мы не будем почитать новопрославленных по времени святых и будем чтить только прежних и известных, пусть даже великих святых, то не будет нам участия в Царстве Небесном». Священномученики Ярослав Савицкий и Емилиан Панасевич покоятся в Русской земле, политой их мученической кровью. Надо писать и рассказывать о них, чтобы православные в Польше узнали об их подвигах. Возможно, остались ещё на родине родственники и близкие, которые ничего не знают о судьбах мучеников за веру.
Много испытаний выпало на долю простых православных людей, живших на многострадальной Холмщине в XX веке. Коснулось это и моих предков. Когда во время Первой мiровой войны Запад стал изгонять «кацапов», как презрительно называли православных, — из нашей деревни вместе со священниками уехали в Россию почти все жители. Пустой осталась прекрасная Иоанно-Богословская церковь, которую потом захватили католики. Сейчас её используют как костёл. Колокола с церкви перед отъездом наши батюшки сняли и закопали в землю. Где именно, сейчас уже никто не знает. Освящённые церковные колокола, созывающие людей в церковь, так и лежат под землёй.
Моя мама родилась в Сибири, под Омском, так что я, в некотором роде, по происхождению сибиряк. Только в конце 1918 года мои родственники смогли вернуться на родную Холмщину. Спустя долгие годы, уже став архиереем, я поехал в Омск и был поражён красотой и богатством этого края, восхищался вновь восстановленными и заново построенными храмами. Восхищён отношением местных властей и прежде всего губернатора к Церкви. «Без Православной Церкви мы не выдержим, не сумеем возродиться, перестанем быть народом», — говорили все.
Почтенный Владыка Феодосии, митрополит Омский и Тарский — из Волынских земель, он говорит по-польски и показал мне незабываемые для православного сердца святые места: храмы, святые источники, знаменитый Ачаирский Крестовоздвиженский монастырь с усыпальницей мучеников, пострадавших за Христа. Их были тысячи. Пермского епископа, как древнего христианского мученика, закопали в землю по плечи. Страшно мучили и Омского епископа... Эта православная Голгофа Сибири навсегда осталась в моём сердце.
— Владыка, Вы прожили трудную жизнь. Ваш духовный опыт огромен. Как посоветуете православным людям жить и спасаться в наши неправедные, жестокие времена, когда люди чувствуют себя одинокими, обманутыми, отверженными, оказавшимися на обочине жизни, а у подростков другом и наставником становится компьютер?
— Не будем ругать наше время. Настоящий христианин должен жить в мире со своим временем, каким бы тяжёлым оно ни казалось. Лёгких времен не бывает. Именно время и Церковь формируют человека. Время служит исполнению Божественного плана спасения. Время и вечность взаимно дополняют друг друга. Нет ничего случайного у Бога. И мы живём не в каких-то случайно доставшихся нам временах. Наша история и эпоха специально выбраны Богом для формирования и раскрытия характеров, выполнения намеченных Господом заданий, нашего духовного возрастания и спасения. Мы можем отказаться идти по предложенному Им пути. Можем отвергнуть или просто не услышать Бога. Господь никогда никого не принуждает, всегда оставляет нам свободу выбора. Но как это страшно: не услышать зов Бога.
По воле Божией, я родился и рос в трудное время войны и послевоенной разрухи. Отец умер, когда мне было всего два года. Совсем ребёнком я столкнулся с жестокостью, о которой невозможно вспоминать без слез. Даже собственный дом не был безопасным. Помню, как приходилось убегать в лес, ночевать в стогу сена. Меня били только за то, что я был православным. Освобождение Польши от фашистов не принесло мира моей родной православной Холмщине. Советские войска ушли на запад, а в окрестных лесах остались бандиты, с особенной жестокостью относившиеся к местному населению. Тяжело действовала на психику ребёнка жизнь в постоянном страхе и неуверенность в завтрашнем дне. Много горестей свалилось тогда на нашу семью. Моего православного дядю застрелили в передней собственного дома. И тут же от разрыва сердца умерла его жена. Мы с мамой и бабушкой только чудом остались живы и избежали насильственного выселения из родных мест.
По всей Холмщине шло уничтожение нашей Церкви. Православных людей поднимали ночью с постели, давали два часа на сборы, не давали проститься с близкими, взять самое необходимое. Прикладами загоняли в вагоны для скота вместе с маленькими детьми и везли в неизвестность. Тысячи православных людей так никогда и не вернулись к себе домой.
Но чем труднее времена, тем спасительнее они для нас. Моя трудная детская жизнь была дана мне Богом промыслительно. Она закалила моё сердце и обратила его к Богу. Опасности и невзгоды всегда направляют нас к Господу. Он становится нашим единственным защитником и утешителем. Только в вере находили мы тогда успокоение и радость.
— Известно, что будучи ребёнком, Вы, Владыка, знали одного из новомучеников, живших в ваших краях.
— Да, это был священник нашего прихода Павел Швайко, очень смелый и добрый человек. Ему было всего 43 года. Уже тогда быть православным священником на Холмщине считалось подвигом. В нашем приходе убили одного моего родственника только за то, что он был православным. Отец Павел не испугался и отпел убитого. Помню, как он возвращался из храма после отпевания и дал мне просфору, не предполагая, что когда-то, спустя некоторое время, этот маленький мальчик станет православным митрополитом и будет молиться отцу Павлу как мученику.
Оставаться в наших местах было уже опасно для жизни. И отец Павел был вынужден вместе с семьёй переехать в другой православный приход. Там и настигла его мученическая кончина. Бандиты ворвались в дом священника, выкололи ему глаза, отрезали уши, а потом вместе с матушкой Иоанной убили. Господь сохранил их сына. Павел был тогда в школе в городе Холме и остался в живых. После зверского убийства родителей православные люди вывезли ребёнка на Украину. Но когда в 90-х годах Павел Швайко узнал о том, что состоялось прославление холмско-подлясских мучеников, в числе которых по праву оказались его отец-священник и мать, он прислал нам взволнованное письмо. Наши новомученики исторически очень близки и дороги нам. Мы еще помним их живыми, среди нас живут их дети и внуки. И мы громко говорим всему мiру, что наши мученики, так же, как христиане первых веков, собственной жизнью и собственной смертью свидетельствовали о святости Православия и безпредельной верности ему. Их канонизацию я считаю самым величайшим делом нашей Церкви.
—Когда Вы, Владыка, решили принять монашество и где произошёл Ваш постриг?
— В 1950 году, узнав об открытии Духовной семинарии в Варшаве, я понял, что именно там — моё настоящее место. Мама не противилась моему выбору, она всегда давала мне свободу в принятии важных решений. И я переехал в Варшаву, поступил в семинарию. Это были очень трудные послевоенные годы. Не хватало еды и самых необходимых вещей. В отличие от других моих сверстников я не мог рассчитывать на поддержку из дома. Но при этом душевно был очень спокоен. И знал, что не совершил ошибки. Самым большим счастьем для меня в то время была возможность без всякого страха посещать православный храм. К моей неописуемой радости меня направили на кафедру в митрополичий православный кафедральный собор равноапостольной Марии Магдалины. Я начал служить там как жезлоносец Владыки, а затем был иподиаконом митрополита Макария. И конечно, даже не предполагал, что через несколько десятков лет тоже буду носить жезл как Митрополит и предстоятель Церкви.
В 1957 году в моей жизни произошло знаменательное событие. После окончания Второй мiровой войны власти в социалистической Польше категорически запретили все паломничества ко святым местам. А тут впервые наши паломники могли поехать в древнюю Свято-Успенскую Почаевскую Лавру. Встреча с этим святым местом — символом величия Православия на Руси — произвела на меня огромное впечатление. Я уезжал оттуда со слезами на глазах, не хотел возвращаться в мiр.
Мысль о монашестве осталась в моем сердце и как бы дозревала во время учёбы в академии. В 1965 году я поехал в Сербию, чтобы подготовить и защитить в Белградском университете свою докторскую диссертацию. Там мне дана была возможность познакомиться с живой традицией сербской монастырской жизни, с монахами. Им выпало перенести войну, разруху, гонения. Но это не умалило их любви к людям и преданности Богу. Их смирение, добродушие были столь притягательны, что я сделал окончательный выбор и обратился к его Блаженству митрополиту Стефану с просьбой о благословении на принятие монашества.
Монашеский постриг совершил его Святейшество Патриарх Герман в белградском монастыре Введения во храм Пресвятой Богородицы. Во время посвящения я получил имя святого Саввы, покровителя сербского народа, создавшего в XI веке независимую Православную Сербскую Церковь. Промыслительно, что в это же время в том же монастыре жили монахини из нашей польской обители в Лешней Подляске. С любовью вручили они мне собственноручно вышитую жемчугом икону Холмской Божией Матери. С тех пор и по сей день я храню её как величайшее сокровище — дар сестёр моей родной многострадальной Холмско-Подлясской земли.
А в деле спасения общего рецепта для всех нет. Но есть проверенные, выстраданные православным мiром правила. Жизнь наша легче уже не станет. Значит, надо учиться быть сильным духом и телом. Недаром говорил апостол Павел, что уже наступает «время проснуться». Сейчас надо быть бдительными, ответственными, внимательными к себе, не пускать в свою жизнь случайностей. Стремиться жить жизнью Церкви и общаться с православными, иметь стойкость хотя бы в малом. Это потом поможет нам в больших испытаниях. Не стоит преувеличивать значение разума в своей жизни и деятельности, а жить духом, понимать, что всё зависит только от Бога. Надо учиться не только думать, но и слушать. Слушать голос Божий, голос Церкви и её пастырей. Супругам надо слушать друг друга, детям слушать родителей.
Огромное значение в жизни православного человека имеет пост и духовное воздержание. Они помогают нам выработать внутреннюю стойкость. И конечно, необходима молитва о живых и мёртвых. Я постоянно молюсь не только прославленным святым, но и ушедшим в вечную игуменам и игуменьям, епископам и митрополитам. Ощущаю с ними неразрывную связь, ведь у Бога все живы.
Но главное, что обязаны помнить и знать все мы, от церковного сторожа до архиерея: вне Православной Церкви нет спасения. Значит, мы должны укреплять нашу Церковь, служить ей верой и правдой до последнего дня своей земной жизни.
Беседовала
Ксения Александровна АВДЕЕВА