Нежданная радость стала, как ни странно, реультатом моего плохого поведения. Я поссорилась с сестрой, обидела маму. На следующий день сестра держала в руках путёвку на Новый Валаам в Финляндию: — Поезжай, приди в себя, и главное, помолчи. Потом добавила: «Хотя бы два раза в год нам нужно побыть наедине с собой в молчании»
Три счастливых дня на Валааме — неожиданное, нечаянное счастье. Всю дорогу меня как будто сопровождал ангел. Не разговаривая на финском и с трудом понимая на английском, с запиской от сестры на финском языке «Разбудите на Валааме», я села в рейсовый автобус. Меня передавали, как эстафету, водители рейса, а заботливые финны просили за меня водителей: «Ей нужно на Валамо». В конце концов через шесть часов пути меня доставили, разбудили и высадили. Я на финской земле, куда в 1940 году была вынуждена эвакуироваться из-под огня войны братия Валаамского монастыря. В Финляндии было приобретено имение в сельском поместье Папиниеми, нынешний Новый Валаам, расположенном в красивом месте на южном берегу озера Юоярви.
В монастыре мне нашли переводчицу, и она сказала, что номер моей кельи 55 на втором этаже. Вверх по старой скрипучей лестнице, потом направо деревянная дверь. В келье белые занавески, стол у окна с застеленной белой скатертью, две узкие вдоль стен кровати с белоснежным бельём. Справа от входа в углу икона Господа. Невысокая тумбочка у входа, на которой лежат Евангелие на английском языке, путеводитель и карта по острову, книга писем Isa Joannes (схиигумена Иоанна /Алексеева/), валаамского старца, на финском языке. Пообедав в трапезной, я решила найти могилу старца Иоанна.
Кладбище находится на другом берегу озера в 1,5 км от монастыря. Солнце клонилось к закату. Среди высоких елей и длинных, тонких, как мачты берёз стояли в ряд православные кресты. Быстро нашла могилку, выделяющуюся белой оградкой (финны чтут старца). Заходившее солнце сквозь кроны деревьев играло лучами на мраморном камне, словно приветствуя посетителя. На могильной плите прочла: «26.02.1873-5.06.1958. Господь знает нашу немощь, дал нам ежедневное покаяние до гроба», — и из глаз покатились слёзы. Эти слова были ответом на состояние души, в котором я находилась в тот момент. Сказалось утомление от долгой дороги. Молчала я, молчали и старцы, упокоенные вечностью. Казалось, они не умерли, и даже не уснули, земля и воздух будто были наполнены дыханием их молитвы, именно поэтому среди них было так покойно на сердце. И в наступающих сумерках ночи я не чувствовала страха, естественного в такое время и в таком месте. Обошла могилки, прочла на надгробном камне имена неизвестных русских монахов и послушников, окончивших жизненный путь здесь. На Новом Валааме лежат в могилах более 150 иноков.
На обратном пути начался дождь, и я зашла в храм, где шла служба на финском языке, с возгласом «Господи, помилуй» на русском. Чудотворные образы Божией Матери Валаамская и Коневская — иконы, которые перенесли с собой монахи, я считала русскими, но, молясь им, я понимала, что нет национальности у святынь, они созданы для человека и служат путеводителями в Царство Небесное, где нет различий для народов. После службы я чудом успела на отходящий теплоход «Сергей» и экскурсию по озеру Юоярви, что дословно переводится «Пей-озеро». Вода в нём настолько чистая, что раньше питьевую воду для монастыря брали прямо оттуда. Закат, отражающийся в гладкой как зеркало воде, озеро, поражавшее своей будто нетронутой, неповреждённой красотой...
На теплоходе я познакомилась с супружеской парой финнов из города Тампере и проговорила с ними до конца поездки на своём ломаном английском. Но мне казалось, что мы понимаем друг друга и без слов. Мы двигались по воде канала Тайвалахти почти безшумно, плавно, словно касаясь её крыльями, как птицы. После поездки я вернулась в свою келию. Засыпая, решила завтра уж точно выполнить просьбу сестры — помолчать.
День молчания
«День молчания» начался с многочисленных приветствий в холле гостиницы, в трапезной, со знакомыми и незнакомыми людьми. Финны — очень приветливый народ. Они улыбаются для того, чтобы сказать свое «хей» любому встречному. После завтрака — библиотека. Сокровище книг, собрание уникальных изданий, доступное любому посетителю. Я провела там время до закрытия, но благочестивая финка позволила мне остаться дольше положенного времени. После библиотеки с блокнотом, где были выписки из книг, я направилась к причалу.
У причала
Невозможно описать красоту противоположного берега озера, тихое беззвучие течения реки, мерцание света на листьях берёзы от отражавшегося в воде солнца. И тишина. Вот только что вода плескалась о берег, и всё затихло: ни шелеста листьев, ни всплеска волн. Здесь небо, вода и земля соприкасаются другом с другом, поддерживая гармонию. Здесь где-то рядом Бог. Да, Бог рядом, иначе этого ничего бы не было.
В Его присутствии природа словно сохраняет благоговейное молчание, словно боясь нарушить тишину, и даже лёгкий ветер нежно, слегка касается воды, и едва различимо течение реки. Мысли словно исчезают, и я вбираю, как воздух, эту тишину, это впервые осознанное молчание. Идут секунды, минуты покоя, и привычное суетное безсмысленное движение нарушает эту гармонию, беседу с Богом.
Мне нужно на трапезу, и именно это желание поднимает меня со скамейки. Богатый в разнообразии шведский стол, вкусные яства, сытный обед. Православные традиции поддерживаются здесь со свойственным финнам стремлением к порядку во всём и везде. В 13.00 молебен в старой деревянной церкви. К сожалению, к старинным, без окладов иконам прикладываться нельзя.
Крест путника
Этот крест расположен на Кууверском мысе для указания паломникам пути к монастырю. Ко кресту я смогла пойти, когда солнце склонилось к закату. Пройдя метров 200 вдоль болота, высокой травы, росшей вокруг берёз, я вернулась обратно. Зашла в келью к русской труднице, с которой познакомилась здесь. Высказала ей свои сомнения по поводу препятствий, таких, как позднее время, дремучий лес, лютые звери, в ответ на что услышала: «Здесь не надо ничего бояться».
Пройдя километр, я всё же начала пугаться странных звуков — то ли птиц, то ли других обитателей густого леса, и страх заставлял меня оглядываться по сторонам и ускорять шаг. Я едва сдерживала желание повернуть обратно. Наконец-то увидев указатель, приближающий цель, и миновав последний участок леса, я вышла на горку и увидела на фоне голубого озера белый восьмигранный крест, С правой стороны креста было изображено копьё, которым воины пронзили рёбра Иисусу на кресте, а также камышовая трость с насаженной губкой, которой смачивали губы Иисусу винным уксусом.
Небо будто сливается с водой, растворяется в серебряном закате, и лишь тонкая нитка далёких островов очерчивает эту грань. Небесное ли опускается на землю или земное тянется к небесам? Вот ради этой красоты стоило преодолеть свой страх и недоверие. Всё напоминало старый, покинутый старцами Валаам. И даже тот маленький остров вдали, и крутой каменистый спуск к воде, — всё было похоже на тот чудный остров. Хорошо здесь посидеть, подумать. К сожалению, и в то же время к большой радости, на велосипедах приехали мои вчерашние знакомые из города Тампере. Успокоившись, что тропа не безлюдна, я уже безстрашно пошла в обратный путь. Он уже не казался мне опасным, несмотря на позднее время (было уже около десяти вечера). Добравшись до гостиницы, я поняла, что хочу искупаться в тёплой воде озера. Найдя место для купания на карте, я двинулась в путь, но вместо этого... снова оказалась на кладбище.
В ограде могилки догорали неизвестно кем зажжённые свечи. Сейчас, в безмолвии ночи, время казалось неизмеримо в вечности, покой, как покров, хранил тайну жизни и смерти. И казалось, что граница между этим мiром и тем тонка и невидима нашему земному оку.
Сидела молча, молчал и старец, но мне казалось, что он ждал меня, его присутствие было для меня явно. В тишине догорали свечи. Я молчала, и только душа, безпокойная, пытливая, всё вымаливала, выпрашивала себе земных благ. «Какого же дара тебе нужно, чтобы угомониться, успокоиться? Какого счастья ты ищешь?» — будто спрашивал старец. — «Чего тебе не хватает, душа моя?» И сам как будто бы тихо отвечал: «Доверься Богу».
На следующий день меня снова разбудил колокольный звон. Насладившись его звучанием, я снова закрыла глаза — моя душа спала.
«Что спиши, душа моя? Конец приближается». Это был последний день моего пребывания на святой земле. Она и вправду была и останется навсегда святой. Здесь находятся дорогие сердцу русского народа святыни и память о русских старцах, молившихся и молящихся за нас.
Поклонившись чудотворным иконам, я зашла в трапезную, где русская трудница спросила:
— Ходили ко кресту?
— Да, — ответила я и поделилась своими впечатлениями.
— Ну вот, я же говорила, что здесь ничего и никого не надо бояться.
Уезжая, я с благодарностью вспоминала финнов, которые помогали на моём пути, полюбила Финляндию и этот тихий, святой уголок.
У причала я снова остановилась, чтобы проститься, — надолго ли, Бог знает. И чтобы в последний раз наполнить своё сердце тишиной. Запомнить её. Вспоминаю фразу святителя Иоанна Шанхайского, выписанную в библиотеке: «И когда я отхожу от Тебя, Господи, лицо моё обращено к Тебе».
Галина Николаевна ЛЕБЕДИНА
г.Москва