До конца 1960-х годов в Китае был уголок дореволюционной России. Без преувеличения можно сказать, что своим развитием северо-восток Китая обязан главным образом русским. Мы принесли сюда изящную архитектуру, передовые достижения науки и техники, музыку, живопись, балет, литературу...
История современного северного Китая, или Маньчжурии, как называли эту территорию русские, вплотную связана с Китайской Восточной железной дорогой. Разрываемый на части колониальными державами, Китай принял решение о сотрудничестве с Россией. Зная потребность России в незамерзающем порте, китайские власти решили отдать нам территорию от своих северных границ до Порт-Артура в долгосрочную аренду. Императором Николаем II и прибывшим в Россию специальным послом Китайской империи Ли Хунчжаном был подписан договор о строительстве КВЖД — дороге, которая призвана была соединить г.Читу и замерзающий порт Владивосток с Порт-Артуром.
Соглашаясь на это строительство, китайцы получали от России инвестиции (500 миллионов рублей золотом) и защиту от японцев. Для этого в Порт-Артур и г. Дальний прибыл пятидесятитысячный армейский корпус. Русские основали стратегически важный г. Харбин. Спланированный талантливейшим архитектором Адамом Шидловским, город и в XXI веке развивается по проекту, просчитанному им на сотни лет вперёд.
Инженерная мысль князя Михаила Хилкова, трудившегося над строительством КВЖД, до сих пор не знает аналогов в мiре. Так, например, тройная петля железной дороги в районе Большого Хингана позволяет снизить скорость движущегося состава до необходимой. Время шло. Россия содрогнулась от революции. Судьбы тысяч людей искалечила Гражданская война. Коснулась она и КВЖД. Давшаяся столь дорогой ценой, дорога, вместе с более чем сорокатысячным персоналом, оказалась никому не нужна. С ними вместе стали не нужными десятки построенных русскими сёл и деревень: Драгоценка, Попирай, Верх-Кули, станица Караванная. Тысячи людей бежали сюда от жестокости красного террора. Часть из них, добравшись до Харбина, спешила в Шанхай, откуда сотни пароходов везли русских в Австралию, Парагвай, Бразилию — туда, где, казалось, они могли обрести покой и счастье. Другие после прихода к власти в Китае коммунистической партии эшелонами были отправлены в Россию, где получали свой срок. Некоторые осели на китайской территории. Среди них были солдаты армий Колчака, Унгерна, Семёнова, а также пришедшие когда-то сюда приаргуньские казаки. Именно они образовали в Китае новое национальное меньшинство — русские.
До конца 1960-х годов в Китае был уголок дореволюционной России.Без преувеличения можно сказать, что своим развитием северо-восток Китая обязан главным образом русским. Мы принесли сюда изящную архитектуру, передовые достижения науки и техники, музыку, живопись, балет, литературу... Безжалостно уничтожая сегодня в Харбине русское архитектурное наследие, китайцы лишают город уникальности и неповторимости, превращая его в безликий населённый пункт из стекла и бетона. Впрочем, как и в Москве. Главным украшением всей Маньчжурии, безспорно, были православные храмы, в которых тысячи русских людей находили утешение и успокоение. В годы культурной революции практически все они были стёрты с лица земли, уцелевшие — осквернены.
И вот около 10-ти лет назад на территории нынешнего китайского АР (внутренняя Монголия) в г. Лабдарине произошло чудо — властями Китая был построен православный храм в честь святителя Иннокентия Иркутского. Событие это исторически примечательное. Ранее на территории так называемого Трёхречья русскими было построено 19 церквей и один монастырь, разрушенные по приказу китайского руководства в годы культурной революции. Спасая иконы от кошмара 19бО-х гг., люди закапывали их в землю. Выкопать смогли лишь спустя два десятилетия.
Русские деревни, оторванные от
своих корней, все эти годы продолжали жить, сохраняя свои традиции и веру. Именно под их давлением атеистическое руководство Китая согласилось построить этот храм. Остаётся удивляться, как люди сумели не только не очерстветь сердцем в годы лишений, но и сохранить (без священника!) православные обряды, семейные иконы. Ныне Россия пытается помочь православной пастве Китая, но предоставить эту помощь на деле оказалось очень нелегко.
Построив здание храма, китайское руководство не разрешило привезти из России иконостас. Только спустя четыре года после завершения строительства его пропустили через таможенный пост на российско-китайской границе. Казалось бы, дело сдвинулось с мёртвой точки. Но... храм по-прежнему был закрыт. Причины неясны.
И вновь случилось чудо. 30 августа 2009 года в 8 часов утра по пекинскому времени двери храма распахнулись для молитвы, и старенький отец Михаил восславил имя Господа на Божественной литургии. Отец Михаил в свои 80 лет, пожалуй, последний человек в Китае, которому ещё разрешают совершать богослужения в православных храмах страны. Русских священников в этой стране не жалуют. Даже молодые китайцы, получившие образование в семинариях России, не допускаются к службе решением правительства.
В тот день радость русского населения Китая не знала границ! Но её омрачили обстоятельства, в которых проходила первая за полвека служба в Трёхречье. Ещё за два дня до открытия храма ни у кого не было уверенности, что это произойдёт. Дата открытия держалась в тайне. Я узнала об открытии храма по секрету, пообещав не говорить от кого. Китайское руководство явно не хотело, чтобы кто-либо из «некитайских» русских узнал об этом.
Но отца Михаила, уже старенького, не очень здорового, привезли для богослужения из Шанхая, в то время как на службе присутствовал протоиерей, настоятель общины Святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Гонконге отец Дионисий Поздняев, которому даже не разрешили принять участие в Литургии как представителю другого государства.
Территория вокруг храма была оцеплена полицией и безчисленным количеством мужчин в строгих костюмах. Они стояли по периметру его, как внутри, так и снаружи. Несколько человек с камерами и фотоаппаратами тщательно фиксировали всех, кто входил и выходил из храма. Фотографировали по несколько раз вблизи и издали.
Отойдя от храма, я заметила, как из машин, припаркованных поблизости, сквозь щёлку слегка открытого затемнённого стекла, на меня смотрели объективы камер. Ко мне, по очереди и сообща, подходили разные люди, спрашивали моё имя, адрес, место учёбы, просили всё это записать на бумажке. А потом другие люди подходили и спрашивали: «Так вас зовут так-то? И вы оттуда-то?»
У окна храма, ближе всего расположенного к алтарю, стоял серьёзного вида человек и каждый раз, когда отец Михаил входил в алтарную часть храма, сгибался пополам и заглядывал в Южные врата. Зачем? Забавно было встретить в числе «людей в штатском», тех, кого каждое воскресенье можно увидеть в Покровском храме г. Харбина в числе единственных и особо «преданных» прихожан.
Служба длилась два часа. Отец Михаил держался, вдохновлял прихожан быть сильными и стойкими, хотя было видно, как тяжело ему было стоять на ногах, как спотыкался он, идя к алтарю и чуть было не уронив чашу, как трудно ему было читать тексты богослужения. Но прихожане были рады, несмотря ни на что! Огорчило их только то, что так и не смогли из России привезти большое распятие! По окончании службы отцу Михаилу поднесли текст с официальной речью, и он поблагодарил всех и выразил надежду на укрепление мира и дружбы между нашими странами.
У входа в храм участникам богослужения к одежде прикрепили ярко-красные бантики. Руководство города выступило с торжественными речами. Двери храма закрыли. Прихожане стали расходиться.
А храм, будет ли он теперь открыт для прихожан? — неясно. Возможно... по воскресеньям... власти ещё не решили. — А будут ли в храме службы? — Однозначно нет! Отец Михаил слишком стар...
Люди, пришедшие в храм в надежде причаститься и окрестить детей, ушли ни с чем.
Ольга КУРТО