Эту историю я услышала от регента нашего хора. Она показала мне фотографию прекрасного Троицкого храма в посёлке при станции Удельная по Казанской железной дороге, где произошли события, повествующие о действии Промысла Божия в нашей жизни. Нарядный храм крестообразной формы, деревянный, покрашен в розовый цвет. Не так много сохранилось в России храмов, не закрывавшихся в годы гонений на Церковь, не подвергавшихся поруганию, но служивших и прославлявших Господа со дня их освящения. Троицкая церковь в Удельной одна их таковых.
За жертвенником в алтаре Троицкого придела храма находится закладная табличка с золотой гравировкой: «Во славу Святыя Живоначальныя и Единосущныя Троицы устроен сей храм в царствование благочестивейшего Государя Императора Николая II и по благословению Высокопреосвященнейшего митрополита Московского Сергия усердием местных дачевладельцев в лето от Рождества Христова 1897 года». Это значит, что в нынешнем 2024 году храму
исполнится 127 лет!
Слава Богу, за все годы советской власти Удельнинская церковь не закрывалась, до неё не добрались обновленцы.
В нулевые годы нынешнего века на клиросе храма пели двое юных людей
– Александр и Александра. Они были ровесниками и крепко дружили. C первого класса и до выпускного бала они вместе учились и в воскресную школу ходили вместе, и в церковном хоре пели.
У них был один духовник – отец Виктор, направлявший их в жизни духовной и мирской. Александр с детства привык к своей подруге и не мыслил жизни без неё. С некоторых пор чуткая Саша стала замечать, что его братское отношение к ней перерастает в иное качество. Для неё он был другом из детства, и ей не хотелось, чтобы их отношения осложнялись и уводили во «взрослую» жизнь. Саша посоветовалась с мамой. Мама
сказала, что никто её замуж не гонит, сначала надо институт закончить, но уж если говорить об Александре, то лучше жениха не найти. Саша пыталась объяснить маме, что Александр ей как брат, не жених. Неужели правда, что дружат только дети, а между юношей и девушкой дружбы быть не может?
Саша исповедала свои сомнения отцу Виктору. Батюшка предложил ей помолиться и не торопиться с выводами.
Примерно то же он сказал и Александру, признавшемуся на исповеди в любви к Саше. Батюшка переживал за Александра: юноша был сиротой, после смерти родителей его воспитывала бабушка и по мягкости своей, бывало, не справлялась с воспитанием. Отец Виктор опасался, что отказ Саши разобьёт Александру сердце. Кроме того, он думал, что, может быть, Саша просто ещё не повзрослела, а повзрослев, поймёт, что суженый её –
вот он, рядом. Чего уж лучше ждать?
После исповеди Саша задержалась в храме. За окнами по-осеннему быстро темнело. Прихожане уже разошлись по домам, только несколько человек дожидались своей очереди на исповедь. Саша убрала с подсвечников догоравшие свечи, теперь лишь лампадки мерцали перед иконами, скупо освещая храм. Девушка подошла к иконе преподобного Серафима Саровского и склонилась в земном поклоне. Она очень любила эту икону, повторявшую прижизненный портрет батюшки Серафима. Внимательный взгляд преподобного приводил её в трепет. Возникало живое чувство общения со святым. В молитве Саша поведала, что не хочет обижать Александра, что ценит его как друга, готова помогать во всём ему и Таисии Ивановне, его бабушке, но невестой быть не может. Как вспомнила Саша про бабушку Александра, на глаза навернулись слёзы.
Она любила Таисию Ивановну, а та давно называла её внучкой. Ну как тут быть?
Как их не обидеть? И Саша со слезами просила вразумления.
Как всегда, после молитвы на душе стало легче. Верно Таисия Ивановна сказывала: «Помолиться – как живой воды напиться».
Отец Виктор закончил исповедовать последнего прихожанина и, покрыв ему голову епитрахилью, произносил слова разрешительной молитвы. Благословив его, батюшка подозвал к себе Сашу: «Завтра этот человек едет в Псково-Печерский монастырь к отцу Иоанну (Крестьянкину). Беги домой, напиши письмо старцу. Он передаст».
Внезапно открывшаяся возможность получить духовный совет от архимандрита Иоанна потрясла девушку. Она шла по тёмным улицам Удельной, ничего не замечая. В мыслях было только письмо. Дома Саша, перекрестившись,
начала писать. Саша просила поддержки и совета, как вести себя с Александром, не нарушая их дружбы и не позволяя ему переходить её границ. «А то все как сговорились – жених да невеста...» – завершая послание, добавила она. Утром перед литургией письмо было передано паломнику.
Следующая неделя пролетела мгновенно. Дел было много, только успевай поворачиваться. Заболела свечница Анна, много лет работавшая в храме. Слегла с сердечным приступом. Отец Виктор благословил Сашу и Александра помогать ей. Александр покупал продукты, а Саша прибегала вечерами к Анне Николаевне, готовила, мыла посуду, делала уборку. Анна Николаевна уже несколько лет вдовела, а её единственный сын служил офицером где-то на Камчатке. Саша с грустью наблюдала, как быстро слабела Анна Николаевна: говорила еле слышно, часто плакала, вспоминая о сыне.
В воскресенье вернулся паломник из Псково-Печерского монастыря. Радостный, переполненный впечатлениями, он привёз Саше письмо от архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Волнуясь, Саша вскрыла конверт. Прекрасным каллиграфическим почерком, каким уж и не пишут ныне, на нём было обозначено – для Александры. Письмо старца было кратким:
«Дорогая о Господе Александра!
Божие благословение тебе. Письмо твоё получил и просьбу о молитве за рабов Божиих Александра и его бабушку Таисию выполняю. Быть невестой Александру не спасительно для тебя. Скажу и не ошибусь: дружить нынешние молодые люди не умеют. Дружба не успевает созреть, как всё обрывается близостью, за которой нет ни дружбы, ни тем более любви. Суженый твой, детка, ещё впереди. Другу своему Александру прямо скажи о своём чистом отношении. Он тебе брат во Христе. Но знай, ему предстоят серьёзные испытания, и ты как настоящий друг да не оставь его в беде. Духом обращаться к святым за помощью хорошо – это тебя Ангел Хранитель учит. Помни, детка, что самое ценное – научиться себя передавать всецело воле Божией.
Вперёд не заглядывай далеко, а если каждый день будешь жить с Богом и молитвой, Господь проведёт твою ладью по жизни и управит её во спасение.
Умудри тебя Бог и укрепи Чадо Божие!». На обороте письма была ещё строка:
«P.S. Покажи письмо отцу Виктору».
Саша прижала письмо к груди и поспешила к любимой иконе преподобного батюшки Серафима. Со слезами на глазах девушка шептала: «Благодарю тебя, дорогой, любимый отче Серафиме, это по твоим молитвам Господь так управил, что я, недостойная, получила ответ от старца Иоанна! Святой преподобный отче Серафиме, моли Бога о нас, грешных!» Саша поставила большую свечу преподобному, приложилась к иконе и радостная побежала домой. Она читала и перечитывала заветное письмо и, в конце концов, выучила его наизусть. А про P.S. она забыла.
Объяснение с Александром состоялось и прошло почти безболезненно.
«Наверное, по молитвам старца», – решила Саша. Конечно, письмо отца Иоанна было самым весомым аргументом в пользу их дружбы. Александр, как человек верующий, нашёл в себе силы сказать: «На всё воля Божия». И, чтобы перевести разговор на другое, попросил Сашу помочь ему в подготовке к зачёту по английскому языку.
Таисия Ивановна обрадовалась, когда Александр сказал ей, что вечером к ним придёт Саша и они будут заниматься. Саше она доверяла, не то что новым друзьям Александра. Она напекла оладушков, поставила на стол любимое варенье Саши – яблочное с корицей.
Ребята явились вместе. Таисия Ивановна обратила внимание, что они не держались за руки, как раньше. Быстро выпили чай и устроились за большим столом, обложившись словарями. Пришлось посидеть с текстами по специальности, изобиловавшими строительными терминами, но вдвоём они их одолели.
Саша посматривала на Александра, копавшегося в словаре, и видела, что он похудел и осунулся. Ещё казалось, что он чём-то угнетён: глаза грустные, не шутит, как обычно, не смеётся. Неужели из-за неё?
Свечнице Анне стало хуже. Вызвали «скорую». Больной сделали несколько уколов, предложили госпитализацию, она наотрез отказалась. Саше приходилось оставаться с ней на ночь. Через день приходил участковый врач, ставил капельницы. В доме поселились тревога и запах лекарств. Отец Виктор соборовал больную, причастил и велел вызвать сына. Александр отправил на Камчатку телеграмму, заверенную главврачом поликлиники. Саша осталась возле Анны Николаевны читать по благословению батюшки Псалтирь о тяжкоболящей.
На следующий день прилетел её сын Николай. Теперь Саша ночевала дома и приходила к Анне Николаевне после института. Она устраивалась рядом с кроватью больной и открывала Псалтирь.
«Приидите, поклонимся Цареви нашему Богу.
Приидите, поклонимся и припадем
Христу, Цареви нашему Богу.
Приидите, поклонимся и припадем Самому Христу, Цареви и Богу нашему», – молилась Саша перед каждой кафизмой. В доме воцарялась тишина, больная начинала дышать глубоко и спокойно.
«Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых и на пути грешных не ста, и на седалищи губителей не седе, но в законе Господни воля его, и в законе Его поучится день и нощь», – продолжала Саша до «славы», а на каждой «славе» молилась о здравии тяжкоболящей Анны. Если она замолкала, казалось бы, уснувшая больная окликала её слабым голосом: «Саша, читай! Когда ты читаешь, мне сердце не давит и дышать легче». Николай тоже внимательно слушал Псалтирь, сидя на кухне. Выходил только, чтобы проводить девушку.
Подавая ей пальто, признавался, что не всё понимает из чтения. «Но это же церковнославянский. Хотите, я принесу вам учебную Псалтирь с параллельным переводом?» – спросила Саша.
Как только появлялось свободное время, Саша торопилась к больной. «Александра, ты совсем от дома отбилась, – выговаривала ей мама. – Ну ладно, вечерами Псалтирь читаешь, а сейчас-то что летишь?» Но Саша летела.
Она смущалась, встречаясь глазами с серьёзным взглядом Николая, а во время чтения не могла отвязаться от мысли: слушает ли её Николай и, главное, смотрит ли он на неё?
Александра в эти дни она видела мало и испугалась, когда поздно вечером позвонила Таисия Ивановна и сквозь слёзы сообщила, что он в милиции. «Вот оно, – мелькнуло в голове, – то, о чём предупреждал старец. А я не показала письмо батюшке!» Она сразу побежала в отделение милиции. Дежурный сказал, что Александр задержан за распространение наркотиков. «Этого быть не может, – возмутилась девушка. – Недоразумение! Оговор или подстава!»
Утром Саша раньше всех была в храме и на коленях молилась перед иконой Анастасии Узорешительницы, а потом вместе с батюшкой поспешила в юридическую консультацию. Адвокат объяснил им, что нужно собрать документы – справку, характеристику с места учёбы, ходатайство из храма. Саша помчалась с адвокатским запросом в МИСИ. В деканате выяснилось, что в этом семестре у Александра много пропусков и долгов и его могут не допустить к сессии.
Она просила не писать об этом в документах, ей пошли навстречу. Отец Виктор составил подробное ходатайство, в котором подчеркнул, что Александр сирота, много помогает храму, не пьёт, не курит, наркотики не употребляет.
Нашёлся прихожанин, работавший в местном отделении милиции. От него узнали подробности: оказывается, приятели попросили Александра передать куртку парню, замеченному в продаже наркотиков. Из чувства ложного товарищества он не смог отказаться, хотя подозревал, что могло быть в куртке.
Когда следователь задал ему вопрос, знал ли он о том, что спрятано в куртке, Александр честно признался – догадывался. Обескураженный наивностью подозреваемого, следователь продолжал выяснять:
– Тогда зачем же ты взялся передавать куртку?
– Попросили.
– Тебе заплатили за это?
– Нет.
– Ну ты понимаешь, что это статья?
– Я думал, обойдётся.
Следователь назначил экспертизу.
Ответ был отрицательным: ни алкогольной, ни наркозависимостью подследственный не страдает.
Саша показала батюшке письмо отца Иоанна. Отец Виктор, прочитав, помрачнел и, сдерживаясь, развёл руками:
– Ну безтолковые! Не студенты, а детский сад какой-то, – ругал он Сашу. – О чём ты думала? Ведь старец написал об опасности! Я бы хоть как-то Александра предупредил! Молились бы, отвели бы беду!
– Простите, батюшка, – рыдала Саша,
– мне показалось, письмо такое личное, только мне.
С хлопотами об Александре Саша дня три не была у Анны Николаевны. В воскресенье после литургии отец Виктор причастил больную. С ним пришла Саша и осталась, чтобы продолжить чтение Псалтири. Отец Виктор удивлённо смотрел на девушку, рдеющую румянцем под взглядами Николая.
Вечером Саше позвонил паломник и спросил, не хочет ли она передать что-нибудь отцу Иоанну. Саша обрадовалась, купила коробку пастилы. И написала письмо.
«Здравствуйте, дорогой батюшка!
Спаси Вас Господь за Ваше доброе письмо. Всё так и случилось, как Вы писали. Сейчас я стараюсь помочь
Александру в его трудном деле. Только я, грешница, не сразу показала Ваше письмо моему духовному отцу. Показала позже. Простите меня за это. Я очень большая грешница. У нас серьёзно заболела свечница Анна Николаевна. Она много лет работала в нашем храме. Батюшка благословил меня ей помогать и читать Псалтирь о здравии тяжкоболящей, а я не столько читаю, сколько переглядываюсь с её сыном. Я оказалась очень легкомысленной. Меня, как магнитом, тянет к Николаю, боюсь об этом и думать. Стыд-то какой! Его мама так больна, а я о чём думаю!
Прошу Ваших святых молитв о здравии тяжкоболящей Анны и её сына Николая, о здравии Александра в узах и его бабушки Таисии.
Благословите недостойную рабу Божию Александру, храни Вас Господь».
Через несколько дней Александра освободили под подписку о невыезде.
Следователь дал понять, что пока суд да дело Александру надо пойти в военкомат и проситься в армию, пока не завершился осенний призыв. Если всё получится, он сможет избежать наказания. Так всё и сделали. Александра провожали в армию всем приходом. В трапезной накрыли стол. Во главе стола сидел отец Виктор, по правую руку от него – Александр и Таисия Ивановна. Спели Александру многая лета, пожелали служить Родине
честно и больше не допускать легкомысленных и необдуманных поступков.
Александр в прощальном слове со слезами на глазах благодарил отца Виктора, свою дорогую бабушку и верную сестру во Христе Александру. «Следователя надо благодарить и за него молиться, настоящий человек оказался», – заметил отец Виктор.
Свечница Анна преставилась. Пока гроб с телом покойной находился дома, Саша ежедневно читала Псалтирь по новопреставленной Анне, после Николай провожал её до дома. На отпевании Саша пела в хоре, потом помогала Николаю устраивать поминальную трапезу.
На девятый день в храм привезли письмо из Псково-Печерского монастыря. На этот раз Саша читала его вместе с отцом Виктором. В письме кратко и строго было написано:
«Дорогой о Господе отец Виктор!
Во исполнение воли Божией: Николая немедленно окрестить, объявить помолвку Николая с Александрой и венчать, не дожидаясь сороковин.
Храните Господа, и Он сохранит Вас. А я вас всех благословляю.
Молимся о спасении души новопреставленной Анны.
С любовию о Господе, архимандрит
Иоанн».
Призвали Николая, показали наказ старца. Николай сразу согласился на крещение, про «объявить» и «венчать» сказал, что и сам собирался говорить с Сашей на эту тему, но не знал, возможно ли это в данной обстановке. Крестил Николая отец Виктор.
На сороковой день отцу Виктору принесли телеграмму от архимандрита Иоанна (Крестьянкина). После панихиды батюшка торжественно огласил её с амвона:
«Вот теперь свечница Анна прошла мытарства», – значилось в телеграмме.
Прихожане потрясённо молчали, а батюшка продолжил: «Последние события, имевшие место в нашем храме, подтверждают истину – Господь строит жизнь и судьбу каждого человека в здешнем мире и за его пределами. Ибо
от Него – только лучшее, только благое, только жизнь и временная, и тем более вечная. Не ослабевайте в вере.
Миром правит только Промысл Божий, и в этом спасение верующему человеку, и в этом – сила, чтобы перенести земные скорби».
Прихожане решили, что это была лучшая проповедь священника.
Ирина ТУРКОВСКАЯ