Ответы протоиерея
Александра ШАРГУНОВА
Мы знаем, что Евангелие учит нас избегать многозаботливости. Но это же невозможно! Пока человек жив, он не может не заботиться о себе и о других.
Ю. Лаптева, г. Ростов
Мы никогда не живём в достаточной мере так, как Христос нам заповедует. Снова и снова Он открывает нам, что есть наша каждодневная жизнь, каждый день нашей жизни, и то, какая простая и прекрасная связь существует между нами и Богом.
Прежде всего, Христос говорит нам, что мы из себя представляем: мы – чудесней Соломона и лилий полевых, мы созданы по образу славы Божией! И тем не менее мы снедаемы тревогами. Кто из нас внезапно не был охвачен
ими – не имеет значения, какие были для этого причины. Но мы не только порой исполняемся тревогами – нормально для человека иметь их, – они заполняют всё наше существование. Мы искушаемы многозаботливостью. И это намного серьёзней.
Что это значит? Что Спаситель открывает нам о нас?
Прежде всего то, что если у нас есть многозаботливость, то мы ещё в смерти, в небытии, мы погружены в то отрицание, которым заражён весь мир. Почему? Потому что мы ведём себя так, как если бы сами были источником нашего существования. Мы стараемся делать то, что хотим, но когда встречаемся с неодолимыми преградами, то нами овладевает мрачная тревога. Иногда мы вырываемся из этого состояния смерти, но всё-таки остаёмся теми, кого Христос называет «маловерными». Мы ведём себя так, как если бы сами создали себя. Но когда надежда на свои силы не срабатывает, мы призываем Господа на помощь – маленький лучик веры появляется в нашем сердце. Это не яркий свет, но мы начинаем познавать себя и благодаря этому познавать нашего Бога Отца. Только Христос, Возлюбленный Сын Божий, Который соединился с нашей смертью и воскрес в Своём человечестве, в нашем человечестве, открывает нам также нашего Небесного Отца.
«Отче наш, иже еси на небесех!» Из Твоих глубин мы созданы, как говорят пророки. От Тебя мы рождаемся каждое мгновение. Наша личная вечная тайна, в которую, несомненно, внесли свой вклад наши родители, наши предки, наше свободное, личное, вечное существо рождается от Небесного Отца каждое мгновение. Оно дано нам, и мы существуем, потому что оно дано нам даром.
Потому всё несчастье нашей многозаботливости заключается в том, что мы не помним об этом, забываем о Боге и действуем так, будто сами являемся своим источником. В то время как мы должны просто обратиться к Нему, потому что мы – от Него, всегда. Достаточно нам быть там, где на самом деле наш источник, там, где Он – «от начала Сущий», Тот, Кто «с нами Бог».
Царство Божие внутри нас, и мы должны чаще входить в себя, не боясь молчания нашего сердца, где Отец Небесный говорит с нами и зовёт нас Своим Словом, Которое есть Христос. Воскресший Христос – свидетельство, что Отец Небесный любит нас, потому что теперь, по дару Христа, Он – «наш» и всегда пребывает с нами. Каждый из нас в своём человечестве живёт своими тревогами, своими скорбями, своими надеждами, своими мечтами – что мы знаем друг о друге? Но всё это воскресший Христос берёт на Себя, Он живёт с нами.
Наша вера начинается здесь: она в воскресшем Христе, а не в смутном «божестве», всегда внешнем по отношению к нам. Наш Отец Небесный, Бог Живой незаслуженно, даром даёт Себя нам. И именно потому, что Он не заслужен нами, что Он даром, и мы созданы по Его образу, наши отношения с Ним свободны, не навязаны извне. Бог – это не средство, к которому можно прибегать, когда все остальные возможности исчерпаны. Наш ответ Ему должен быть, как и у Него, свободным, и эта свобода обретается Духом Святым, ибо «где Дух Господень, там свобода» (2 Кор. 3, 17). Слова Евангелия – безконечно глубокие в своей простоте, и первые слушатели их, как и мы сейчас, несомненно, понимали тайну: наш Бог есть Общение, и потому Он – источник и смысл наших личных отношений с Ним.
Нам надо молить Господа, чтобы дано нам было пробуждение от смерти забвения о главном, которое есть наш грех, наше отделение себя от Бога. Речь идёт о том, чтобы мы всё более узнавали, что мы Его чада. Это и означает «искать Царства Божия и правды его прежде всего».
Мы должны подлинно стать Его чадами в доверии, которое дарует нам Дух Святой, изливаясь в наши сердца, если мы молимся Ему. У нас, несомненно, есть причины для воздыханий, но воздыхания Духа Святого за нас – это совсем другое (Рим. 8, 26). Это воздыхания, воспринятые Христом, и через них Он даёт Свою жизнь Воскресения. Надо умолять об этом непрестанно – в этом заключается жизнь веры, – чтобы по дару Христа мы всецело обратились к нашему Богу. Это доверие ничто не может поколебать, эта надежда не может быть обманута, потому что Дух Святой, дар всех даров, даётся любящим Бога не мерою.
Говорят, что на войне нет неверующих. Действительно, трудно представить, что перед лицом смерти человек не молился бы. Наверное, что-то основательно меняется в его внутреннем состоянии. Это как плавание среди внезапной бури. Как говорится, «кто в море не плавал, тот Богу не маливался». Но пули и снаряды летят далеко, большинству из нас они пока не угрожают. Как же нам на учиться подлинной молитве? Или нам обязательно нужны потрясения?
К.И. Зимин, г. Екатеринбург
Мы нередко приходим в уныние от того, как мы молимся, потому что сознаём, что нет Господа в нашей духовной жизни.
«Я не могу молиться, потому что не чувствую ничего. К тому же я не получаю ничего». Нам не следует так судить о качестве нашей молитвы. Достаточно для нас уверенности, что мы сами присутствуем на молитве. Наша молитва начнёт углубляться, когда мы поймём, что начать молиться – это прежде всего, как говорят святые отцы, замолчать. Иными словами, избавиться от многозаботливости и многословия, чтобы сделаться способными слышать веяние тихого ветра. Этот тихий ветер веет всегда, но мы создаём в себе столько шума, что не можем различить его. Этот «глас хлада тонка» – Дух Святой. Он, говорит апостол Павел, молится в нас.
Когда мы читаем евангельское повествование об учениках Христовых, плывущих на лодке среди бури, на память невольно приходит пророк Илия, который по повелению ангела в течение сорока дней и ночей шёл до горы Божией Хорив. Бог приглашает нас, как некогда Илию, к встрече с Ним и назначает место встречи. Но как часто мы опаздываем или просто не приходим к Нему! Вне сомнения, мы недостаточно внимательны к зову Господню. Говорят, человек – это желание. Скажи мне, чего ты хочешь, и я скажу, кто ты. Есть ли у нас желание воздать славу Богу и принести благодарение Ему? Может быть, мы не смиренны в наших молитвах? Конечно, мы часто хотим чрезвычайных духовных явлений, но совсем не бури, не землетрясения, не огня. Господь – в веянии тихого ветра, «во гласе хлада тонка».
Начало истинной молитвы – готовность сказать, как это делают святые: «Господи, раб Твой слушает Тебя». Такое слушание – также и послушание. Как можем мы творить волю Отчую, если мы не знаем её? Но только слушая Господа – в молитве, в богослужении, в усердном и благоговейном чтении слова Божия, – мы начинаем различать замысел Божий о каждом из нас. Этот замысел – привести нас к вечному блаженству, сделать нас безконечно счастливыми. Как должны мы опасаться пройти мимо этого дара!
Если среди миллионов крещёных так мало сегодня таких, кто готов всю свою жизнь посвятить Богу, то это не потому что Христос больше не зовёт нас, а потому что мы не находим времени, чтобы внимательно слушать Его. И узнавая Его, отвечать на зов Его.
Я недавно крестился, и мне кажется, меня коснулась благодать. Мне хочется оставить светскую работу и посвятить свою жизнь служению Церкви. Моя семья, узнав об этом, стала категорически возражать. Как узнать, есть ли на это воля Божия? Не обманываюсь ли я?
О.П. Воронцов, г. Москва
Мы помним из Евангелия, как два человека хотят следовать за Христом. Один из них – книжник, учитель Закона, и мы знаем, что из таких редко кто следовал за Христом. «Учитель!
– говорит он. – Я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошёл». Как прекрасно он сказал, невозможно сказать лучше. Он исполнен пламенеющей ревности и решимости. Кажется, нет ничего важнее в духовной жизни, чем решимость. Но из ответа Христа выясняется, что его решимость была поспешной. Бывает такой внезапный порыв, человек загорается желанием всего себя отдать служению Господу, но при первом испытании обнаруживается, что он ни к чему не готов.
Как испытывает Христос этого учителя Закона? Он говорит ему, что Сын Человеческий, за Которым он хочет идти, не имеет, где приклонить главу. Непостижимо само по себе, что Сын Человеческий, придя в мир, лишил Себя самых элементарных для человеческой жизни условий. У Господа не было Своего дома, Он и ученики Его жили, питаясь от даров тех, кто служил им. Господь избрал эту вольную нищету, чтобы показать нам, как суетно земное богатство, и научить нас смотреть на него со святым презрением. Чтобы мы поняли, что Он купит для нас Своею кровью несравненно лучшее и любящих Его навеки обогатит.
Почему Христос говорит об этом сейчас? Разве один учёный богослов не принесёт Ему больше пользы, чем двенадцать рыбаков? Но Господь видит сердце этого книжника, отвечает на его сокровенные мысли и учит всех нас, как мы должны приходить ко Христу. Прежде чем решиться стать служителями Церкви, мы должны сесть и вычислить издержки (Лк. 14, 28). И каждый, кто хочет идти за Христом, должен знать самое худшее, что может его ожидать на этом пути. И только потом сделать выбор. Не исключено, что решимость книжника была вполне прозаического свойства. Он видел, как много исцелений совершает Христос, и заключил, что за ними должны следовать немалые материальные вознаграждения. Не за Христом он хочет следовать, а за выгодой, которую можно извлечь из Христа! Второй из подошедших ко Христу в противоположность первому не торопится следовать за Ним, а просит отсрочки.
«Господи! Позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего». Неясно, болен его отец, или умирает, или умер уже, или просто стар, и он хочет упокоить его старость. Кажется, вполне уважительные причины, но сердце его неправо перед Господом. В том-то и дело, что, когда колеблется человек, всегда найдутся тысячи отговорок. Но Господь сказал ему: «Иди за Мною».
И, несомненно, сила Божия, исходившая от этих слов, коснулась его, как других, и он пошёл за Христом.
Мы следуем за Христом силой Его благодати, призывающей и укрепляющей нас, а не нашими обещаниями. Вернее, искренность наших обещаний всегда встречает «Божественная благодать, немощная врачующая и оскудевающая восполняющая».
Или, как говорится при монашеском постриге: «Ей, Господу содействующу». Все препятствия устраняются как не имеющие решающего значения. «Предоставь мёртвым погребать своих мертвецов», – говорит Христос. Пусть мёртвые духовно хоронят мёртвых телесно. Пусть делами мира сего занимаются люди мира сего! Погребение мёртвых, и в особенности отца своего, – святое дело, но теперь это не твоё дело. У тебя есть иной, Богом предназначенный труд, и ты не должен откладывать его. Любовь к Богу – выше любви к родителям, хотя и та велика и является одной из главнейших наших заповедей. Мы должны всегда предпочитать Христа самым нашим дорогим отношениям – идёт ли речь о трудах ради Христа или о страданиях ради Него.