Настоятель Серафимовского храма Новокуйбышевска протоиерей Сергий УСКОВ часто рассказывает прихожанам о хороших людях, с которыми встречался в жизни. «Они не святые, но чистые сердцем, а потому у них есть чему учиться», – говорит батюшка.
Предлагаю вниманию читателей несколько рассказов протоиерея Сергия Ускова «о людях хороших».
Епархиальный духовник
Участника Великой Отечественной войны протоиерея Ионна Букоткина († 8 мая 2000 г.) я не знал до своего рукоположения в духовный сан. В субботний вечер 20 мая 1995 года, после всенощного бдения в Покровском кафедральном соборе, епископ Самарский и Сызранский Сергий (ныне митрополит) направил меня к отцу Иоанну – епархиальному духовнику – для исповеди перед предстоящей утром диаконской хиротонией.
Отец Иоанн мне не просто понравился – он укрепил меня в моём выборе. Я подумал тогда, что если все священники такие, то я теперь тем более хочу быть священником.
…Когда я впервые служил с ним литургию в качестве диакона, то закрыл Царские врата после сугубой ектеньи, как это делал во время службы с другими священниками, в том числе протоиереями. Но отец Иоанн мягко остановил меня и сказал:
– Не закрывайте. Я служу с открытыми вратами. Это награда.
12 июля, в престольный праздник, в Петропавловском храме была архиерейская служба. Божественную литургию служил епископ Сергий в сослужении многих священников.
После службы – праздничная трапеза. Все священнослужители спешили в трапезную, куда уже прошёл владыка. За стол сели даже самые молодые священники, диаконы и другие церковнослужители. А отца Иоанна всё нет. Наконец, его отсутствие заметили и за ним послали. Вернувшийся «гонец» сказал, что батюшка по окончании молебна всё ещё отвечает на вопросы окруживших его многочисленных прихожан, но обещал вскоре быть.
Опоздал он тогда минут на двадцать. Войдя, попросил у владыки прощения и присел за стол где-то с краю. Как обычно, почти ничего не ел и тем более не пил.
Запомнилась его своеобразная манера приветствовать всех словом «благословите». Причём не только священников. Приходит он, например, утром на службу, а я уже в алтаре. Он говорит мне:
– Благословите, отец диакон!
А уходя со службы снова:
– Благословите, отец диакон!
Я сначала удивлялся: разве может диакон благословлять?
Но потом привык. Он со всеми так здоровался и прощался.
Батюшка отличался необыкновенным терпением и сдержанностью. Однажды он целый день крестил. Одну группу за другой. Обычно креститься приходят в первой половине дня, до обеда. А тут люди шли и шли. Давно уже закончилось время его дежурства, прошло ещё несколько «сверхурочных» часов, а он никому не отказывает. Я смотрю, удивляюсь, молчу и думаю, что я бы такого не выдержал. Вижу, что отец Иоанн устал смертельно, буквально с ног валится. Наконец он говорит:
– Ну, всё! Это, кажется, последние. Вечер (а было уже 19 часов), теперь уж вряд ли кто ещё придёт…
Покрестил он этих «последних». Вздохнул с облегчением.
Только снял с себя церковное облачение, а на пороге ещё двое стоят:
– Мы к Вам, креститься! Слава Богу, успели…
Я даже ахнул про себя и подумал с раздражением: «Какое там “успели”! Вы бы ещё ночью пришли!»
А батюшка посмотрел на них, вздохнул тяжело, проговорил уставшим, но покорным голосом:
– Эх, где же вы до сих пор были… Ладно, проходите, сейчас начнём.
И снова стал облачаться в церковные ризы.
Во всём он был неторопливым, основательным, аккуратным, даже щепетильным. Особенно мне запомнилось приготовление им запасных Даров. Каждую маленькую частицу (а их не одна сотня) он брал в руки нежно, не дыша, с великой осторожностью. По выражению лица видно было, что он ощущает в руках истинное Тело Иисуса Христа, а потому и обращается с ним так трепетно.
Он учил нас, не поучая, не говоря громких слов. В нашей среде он вообще слов говорил немного и не собирался никого из нас учить. И всё же он учил. Учил тем, что жил и служил с нами.
«Теперь я – православная!»
Старшая сестра моего отца – Ускова Мария Николаевна – прожила 93 года. Мне хочется рассказать о чуде, связанном с её крещением в православную веру. Именно о чуде, так как никто уже не надеялся, что это когда-нибудь произойдёт.
…В ночь со 2 на 3 января тётя Мария упала и сломала шейку бедра. Я посетил её в больнице 12 января за день до операции. Она была очень слаба и мучилась от боли. Сквозь слёзы едва лепетала:
– Когда же будет операция? Кто бы знал, какая это нестерпимая боль! Сделайте хоть что-нибудь!..
Успокаивая её, я в очередной раз стал предлагать ей принять святое Крещение и Причастие. На эту тему я с ней периодически, но ненавязчиво говорил. И всегда молился, чтобы Господь явил свою милость и каким-то образом вразумил её принять Крещение. Ведь она горячо верила в Бога, читала Евангелие, знала множество молитв и духовных песнопений и… отказывалась креститься!
На следующий день, во вторник 13 января, ей сделали операцию под полным наркозом. Опасались, что не выдержит, не отойдёт от наркоза. Но слава Богу! Всё обошлось.
Через несколько дней её перевезли из больницы домой, где постоянно дежурил кто-то из близких.
5 февраля вечером мне позвонила тётя Зоя (Ускова Зоя Максимовна) – жена дяди Володи, младшего брата тёти Маруси и моего отца. Зоя Максимовна в этот день, как обычно, дежурила у постели больной тёти Маруси и позвонила от её имени с просьбой завтра же покрестить и причастить её.
Эту просьбу тётя Маруся повторила несколько раз, а перед уходом Зои Максимовны напомнила о ней снова:
– Зоя, не забудь, позвони Серёже. Пусть приедет. Он знает, что надо делать…
Как я ждал этого момента! Как обрадовался, как благодарил Бога за Его милость! Когда наутро я приехал, она была очень плоха. Лежала то ли в забытьи, то ли просто заснула.
Дежурил в этот раз дядя Володя – её младший брат. Мы попытались разбудить её, но она плохо понимала, что происходит. Уповая на волю Божию, я стал молиться. Через несколько минут увидел, что она совершенно пришла в себя и внимательно слушает. Вздохнув с облегчением, я спросил, действительно ли она хочет креститься и причаститься.
– Да, да! Он меня ждёт! – горячо, хотя и негромко произнесла она.
Я не сомневался, что «Он», Который ждёт – это Сам Господь, ведь Он действительно так долго ждал её. А тут вдруг и дядя Володя выразил желание креститься. Я не просто был удивлён, я не верил происходящему. Мы ведь и с дядей Володей неоднократно говорили о необходимости крещения, да и тётя Зоя (жена), будучи крещёной, его к этому давно призывала. Он всё никак не решался, а ведь ему уже 75!
С воодушевлением я приступил к исполнению Таинства над обоими. Когда закончил Крещение и надел на тётю крест, она взяла его в левую руку, сжала в кулаке, правой рукой несколько раз перекрестилась и, облегчённо вздохнув, как-то необычно, почти торжественно произнесла:
– Теперь я – православная!..
Приняв причастие, она отвернулась к стене, закрыла глаза и радостно повторяла:
– Я – Твоя! Я – Твоя!..
От волнения у меня на глазах навернулись слёзы. Я не сомневался, что она говорит с Самим Господом, Который её ждал столько времени.
Надо было прощаться. Присев на край постели, я взял её руку, поцеловал, прижал к своей щеке и сказал:
– Тётя Маруся, я ухожу, а ты оставайся теперь с Богом.
Главное свершилось, и нам ничего уже не страшно. Страдать больше так не будешь…
Я не думал, что она слышит меня. Но глаза её вдруг открылись, она повернулась ко мне, порывисто обняла меня обеими руками (откуда силы взялись!) и радостно заговорила:
– Ой, Серёжа! Как хорошо! Какое большое тебе спасибо!
Как я рада, как я рада!..
И на её, и на моих глазах были слёзы. Вот так сподобил меня Господь крестить и причастить в тот день сразу двоих – моих любимых тётю и дядю – родных сестру и брата – Усковых Марию и Владимира Николаевичей. А к вечеру того же дня, около 19 часов, раба Божия Мария тихо отошла ко Господу.
Отпевал я тётю Марусю дома, в окружении родственников, соседей и знакомых.
Строгий директор
Из всех моих школьных учителей самая незабываемая личность – директор школы и наш физик – Кузовчикова Антонина Яковлевна. Почти двадцать лет, с 1955 по 1974 год, она была директором в селе Домашка. Построила новое, нынешнее здание школы. Мы в своё время учились в старой, деревянной.
Антонина Яковлевна была очень строгой, но справедливой. Помню, мы побаивались её. Да что мы! Её боялись даже учителя!
Кто бы мог подумать, что мне придётся исповедовать и причащать своего бывшего директора! Социальный работник (вернее, работница), обслуживающий её на дому, оказалась моей родственницей. Это Ольга Бражникова – жена двоюродного брата. Она рассказала обо мне своей больной подопечной, которая, обрадовавшись, попросила пригласить меня.
Я с радостью навестил её, исповедовал и причастил.
– Отец Сергий, – обратилась она ко мне. – Можно называть Вас просто по имени?
– Конечно! Ведь я Ваш ученик…
Чувствуя близкий конец, Антонина Яковлевна попросила, чтобы я обязательно приехал её отпевать. И, если можно, то отпеть и мужа Николая Ивановича Терещенкова, и сына Льва Синайского, похороненных без отпевания. Я обещал всё исполнить. Уточнил, были ли они крещёными.
Да, были.
– Если бы не ты, – сказала она в конце нашей беседы, – я бы никогда не решилась обратиться к другому священнику.
Так бы и умерла без покаяния и причастия…
В день похорон, 22 декабря, я действительно отпевал её в собственном доме вместе с мужем и сыном. Для этого рядом с гробом поставили их портреты, и перед каждым из них была насыпана «земелька». Так и отпел сразу троих. Похоронили её в одну могилу к мужу.
Подготовил
Олег Иванович БЕДУЛА