Ответы протоиерея Александра ШАРГУНОВА
Что такое Вселенские Соборы и для чего они собирались? Мой знакомый, очень церковный человек, говорит, что православная вера основана на том, что определили эти Соборы. Насколько мне известно, Вселенские Соборы собирались в период с IV по VIII век. А где же до этого была православная вера? Выходит, она развивалась постепенно – по мере того, как христианские мыслители осмысляли её? Какова их связь с каждодневной духовной жизнью простого верующего?
А.И. Моисеев, г. Москва
Шесть Вселенских Соборов – утверждение веры Церкви, которую мы исповедуем. Всего было семь Вселенских Соборов. Седьмой был созван для осуждения еретиков, не почитающих святые иконы. Этот Собор явился как бы печатью всех остальных Соборов.
Первый и Второй Соборы, Никейский и Константинопольский, отвергли ересь, посягавшую на Божество Господа нашего Иисуса Христа. Если Христос – просто выдающийся Человек, то почему мне нужно следовать за Ним? Почему не идти за Буддой, Кришной или ещё каким-нибудь великим духовным учителем? Но если Он – Бог, тогда все должно измениться в моей жизни. Я должен только Его слушать и Ему одному внимать. Каждое слово, которое Он говорит, должно иметь для меня решающее значение. Мы должны сегодня спросить себя, как мы исповедуем нашу веру, как воспринимаем слово Христово. Не привыкаем ли к этой тайне веры, что Христос – истинный Бог?
Особое значение имели так называемые Халкидонские – Четвёртый, Пятый и Шестой Вселенские Соборы, которые говорили о соединении двух природ в личности Богочеловека.
Никео-Цареградские и Халкидонские Соборы созвучны друг другу. На Первом Вселенском Соборе в Символе веры даже была такая формула исповедания: «Последуя святым отцам».
То есть Церковь не говорила что-то новое о тайнах веры, а лишь утверждала то, что она всегда знала, приняв от Бога. Но тайны веры надо было оградить от нападок безумных еретиков, от попыток гордого человеческого ума проникнуть в непостижимое одним своим падшим ограниченным разумом.
Церковь поставила меч херувимский – святые догматы – у входа во Святое Святых.
Суть Никео-Цареградских Соборов сводится к тому, что Господь наш Иисус Христос единосущен Богу Отцу, а смысл Халкидонских Соборов – к тому, что Господь наш Иисус Христос единосущен нам, роду человеческому. И ту, и другую тайну они соединяют.
Мы знаем, что и в наше время появляется много еретиков.
Сатана не может расшатать Церковь путём отмены Символа веры. Это невозможно, потому что Символ веры – недвижимый камень, как и заповеди Божии, и отказывающийся строить на нём сразу обнаруживает себя. Враг Церкви избрал другой путь: попытаться соединить несоединимое.
Святитель Афанасий Великий говорит, что главное в духовной жизни и в богословии – чувство равновесия. Когда забывают о том, что Христос – это Человек из Назарета, историческая личность, когда мало уделяют внимания человеческому естеству Христа, тогда с неизбежностью теряется это таинственное равновесие. И образ Христов становится не таким реальным, каким он должен быть для внимающих Ему и следующих за Ним. Он становится немножко мифом. Отсюда множество ложных учений и проистекающие от них бедствия.
Там, где совершенный человек – абстракция, человечество ищет такой идеал, который отвечал бы его представлениям.
Отсюда – гуманизм, который в свою очередь развивается в утопию коммунизма. И наконец – то, чему мы становимся свидетелями, – происходит отказ человека от своего человеческого достоинства.
Так происходит нарушение равновесия не только в мире, который постепенно отделяется от Церкви, от тайн человека и Бога и вырабатывает свои, отделённые от неё учения. Это всё более проникает и в Церковь, по крайней мере, в те христианские общества, которые продолжают именовать себя таковыми. Мы знаем, что эти лжеучения получают широкое распространение не только у протестантов.
А у нас – когда нарушается это равновесие? Мы можем быть православными по имени. А практически мы – своего рода монофизиты, если не хотим видеть страдания людей, их грехи и заблуждения. Нам кажется, что вся духовная жизнь заключается только в молитве. А забота о других людях, с естеством которых Христос соединился в Своём таинственном Воплощении, нас не касается. По существу, мы не видим Самого Христа – именно так Он скажет нам на Страшном Своём последнем Суде. Вот к чему приводит это ложное богословие, которое входит не прямо через дверь – через ложные исповедания, – а через ложное осуществление в нашей жизни той тайны, которую исповедует Церковь шести Вселенских Соборов.
И наоборот, мы можем чрезмерно сосредотачиваться на земных заботах, забывая о том, что смысл Воплощения Божия, – соединить человека с Богом. Чтобы мы стали подобными Ему по дару Его крестной любви. Чтобы нам открылось, что значит исповедовать веру святых отцов, узнавая её тайны «не плотью и кровью» (Мф. 16, 17).
Мы помним, как преподобный Серафим Саровский исцелил Н.А. Мотовилова от расслабления чудом исповедания веры. Преподобный спросил: «А веруете ли Вы в Господа Иисуса Христа, что Он есть Богочеловек, и в Пречистую Его Божию Матерь, что Она есть Приснодева?» – «Верую», – ответил тот. По сути, вопрос был о том самом Символе веры, который мы читаем каждое утро и поём за каждой Божественной литургией. «Если веруете от всего сердца, то чего Вы ещё хотите, – сказал преподобный, произнося вместе с ним это исповедание. – Вы уже здравы! Господь для того и пришёл, чтобы верующим в Него дать здравие и спасение». И Мотовилов получил чудесное исцеление.
Вера в то, что Бог стал человеком и что неслитно и нераздельно соединились в Нём два естества, – целительна, а отступление от этой веры приводит к болезни и вечной гибели.
Мы слышали в Евангелии, как слепые следуют за Христом, прося исцеления. Какое желание надо иметь, чтобы идти за Христом, подобно зрячим! И это для них вопрос жизни и смерти. Господь испытывает их веру. «Веруете ли, что Я могу это сделать? Они говорят Ему: ей, Господи! Тогда Он коснулся глаз их и сказал: по вере вашей да будет вам». Таково ли наше исповедание веры, или мы, как у нас это часто бывает, одними устами произносим Символ веры? Самое главное – прозрение духовное, чтобы мы увидели, как увидели эти слепые, не просто чудо Богом сотворённого мира, но Самого Господа Иисуса Христа, истинного Бога и истинного Человека.
Будем также помнить о втором чуде, когда Господь дарует немому язык говорить и приносить хвалу Богу, после чего происходит разделение в народе. Одни – хромые, убогие и нищие, которых и за людей, может быть, не считают, дескать, что с ними говорить, с невеждами в вере, – радостно удивляются: «Никогда не бывало такого явления в Израиле». А другие замышляют убить Того, Кто совершил это чудо. Другие – это богословы, которые жизнь свою посвятили изучению тайн веры, и являются религиозными учителями народа. Но когда тайна веры является самим делом – прозрением слепого и исцелением немого, – происходит такое их страшное помрачение.
Если мы на самом деле хотим стать зрячими, если наше исповедание имени Господня нелицемерно, мы должны сострадать слепоте и немоте других людей вместе с Господом нашим Иисусом Христом, Богом, ставшим человеком ради спасения каждого человека.
Почему апостолы, которые так близко знали Господа, ели и пили с Ним и были свидетелями многих Его чудес, испугались, когда увидели Его идущим по бушующему морю. Причём не просто испугались, а так, как будто с ними случилось самое ужасное на свете, что только может быть – как будто к ним приблизился сам диавол?
Д.С. Бурова, г. Тула
Чему хочет научить нас Господь в этом Евангелии о буре?
Море, буря, апостолы, исполненные страха, – что это сегодня для нас? Какое отношение это имеет к нашей жизни?
Повествование об умножении хлебов, предшествующее повествованию об утишении бури – очень тесно связаны друг с другом. Перед пятью тысячами человек, в час, когда уныние овладело толпой, потому что у апостолов не было средств их накормить, Господь являет Свою силу и из их нищеты внезапно создаёт изобилие. То же самое мы видим в повествовании об утишении бури. В час, когда апостолы кажутся уже побеждаемыми неистовством волн и ветра, Господь приходит к ним, и они облекаются силой Господней. В обоих случаях это не может не потрясать.
Я помню, как несколько лет назад один опытный пастырь сказал: «Нам нужно научиться действовать скромными средствами». Он коснулся весьма чувствительной точки пастырского служения. Мы болезненно привыкаем к нашей скудости, наступившей, например, после «ковидных ограничений» будь то недостаток средств, будь то недостаток людей, которые трудятся для Церкви. Мы уже давно забыли о величии и силе, которыми когда-то обладала Церковь. Но и сегодня мы чувствуем себя так, как если бы по приказу свыше снова и снова снимают войска с того фронта, где мы пытаемся стоять насмерть, в то время как количество наших воинов убывает. Более чем когда-либо мы призываемся плыть против течения, проповедовать ценности, которые не приемлет мир, – и это всё как буря на море.
«Это Я, не бойтесь», – говорит Господь. Бушующее море – это силы зла, действующие в нашем мире. Страх апостолов – наш страх. Наши страхи происходят от недостатка веры и доверия Богу. Люди знают, что Бога можно встретить в добре, но не представляют, как Его можно встретить среди зла. Мы боимся сделать решительный выбор. Для Церкви всегда важен выбор пастырских средств, особенно среди псевдобогословских течений, которые всё очевидней заявляют о себе. Мы испытываем страх быть обманутыми лжепастырями Церкви и её новыми проповедниками. А что происходит во внешнем мире? Бури посещают нас не только когда мы остаёмся наедине с собой.
В семье, в обществе люди боятся войны, жестокости, несправедливости, попрания достоинства человеческой личности, некоего презрения к жизни – тех страшных духовных явлений, которые, вздымаясь как тёмные волны до неба, застят весь горизонт.
Но Господь снова зовёт нас войти с Ним в лодку, как звал Он апостолов. Он зовёт нас сражаться против волн, плыть против течения, предлагая ценности, которых не знает мир. И сегодня тот же самый Христос идёт по водам сил зла. Там, где кажется, что Его нет, Он присутствует. Он доверяет нам. Он предваряет нас.
В этом повествовании о буре поражает, что апостолы не узнают Христа. Они принимают Его за призрак. Трудно понять, что Господь может быть столь близким, что Его не узнать. Нормально, что Христос идёт по водам. Это согласно со всем, что Он делает. Но поражает то, что Он может сообщать Свою чудодейственную силу немощному человеку. И человек силён этой силой до того момента, как начинает сомневаться. Чем апостол Петр отличается от нас? Из своего опыта мы знаем, что когда кто-то оказывается в самой гуще бури, на самом гребне волны, то он хватается за Бога. И точно так же знаем, что он начинает тонуть, как только теряет доверие ко Господу. Сколько раз мы слышали: «Как только я перестал молиться, ходить в храм, исповедоваться и причащаться, как только я оставлял Бога, я начинал погибать. Я не должен был трусить». Как Петр, мы испытываем страх. И Господь говорит нам: «Это Я, не бойтесь!» Это то, что с самого начала знает Церковь.