Варвара Касаткина - Бурлящее столетие России

 

16 ноября 1920 года, 100 лет назад, произошёл исход Русской Армии генерала Врангеля из Крыма.ВЕЛИКИЙ РУССКИЙ ИСХОД

 

 

По праздникам и воскресеньям шли в церковь на литургию: и стар и млад, по возможности нарядно одетые (бедность была тщательно скрываема!). У молодых людей белые воротнички, отложные, поверх воротника пиджака – вот то был шик! Все гуляли на «променаде» от фабричных ворот наверху до шоссе внизу (перепад градусов 30), которое ведёт в город Горна Джумая. Длина проспекта, усаженного вплотную пирамидальными тополями, – километра два. Молодёжь гуляла, знакомилась, флиртовала и время от времени женилась – смешанных браков было много. Для холостяков существовало негласное правило – к праздничному застолью на Пасху или Рождество каждый был приглашён в семейный дом к русским или к кому хотел – обычаи соблюдались всеми! Ни о каком пьянстве или ещё чего-то там – не шло и речи. Дисциплина была военная, существовал и Суд чести. Мораль была на очень высоком уровне. Люди семейные, постарше, пока молодёжь гуляла, могли посидеть под густым пологом винограда с висящими над головой гроздьями в уютном домике – корчме «Медвежья нора». Я видела её даже в 2017 г., правда, уже в другом назначении, там просто жили люди.Бурлящее столетие России

Однако понятно и то, что деятельной русской натуре, особенно человека военного, всей этой идиллии было мало. Поэтому группа наших офицеров, членов организации РОВС – Российского общевоинского союза, объединившего русских и не только военных по всей стране, решила изменить свою жизнь. При первой возможности они вступили в организованный в начале войны Русский Корпус. Из 20 с лишним наших членов РОВС человек 10 ушло в Корпус. Он дислоцировался в Сербии, неся охранные функции вдоль её границ, выполняя и функции защиты от партизан, которые наносили большой вред и убили много мирных людей. Из Корпуса практически никто не вернулся. Известно только о троих – один осел в Аргентине, другой, совсем молодой, женился и осел в Австрии, третий – Н.А. Шрамко, супруг маминой подруги, жил во Франции и вызвал к себе семью – жену и двух взрослых уже сыновей, когда все мы собирались выезжать в СССР в 1955 году.

Этот наш отъезд стал большим огорчением для близких болгарских друзей, остались фотографии, как буквально все жители провожали отъезжающих русских на вокзале. Благородство и безкорыстие русских эмигрантов вспоминают до сих пор. Добрые, почти родственные отношения сохраняются до сего дня – я дружу с семьёй Златевых уже в третьем поколении – деды и родители ушли, остались мы с Эвелиной. Регулярно общаемся по «Скайпу».

Новые-старые времена. Так было до 9 сентября 1944 года, когда, как говорили наши болгарские друзья: «Советские освободили Болгарию от нормальной жизни». Наши однокровники, потомки «тех» большевиков 20-х годов, и тут проявили свою потомственную паранойю – я имею в виду только сотрудников ОГПУ. Советские бойцы были совершенно дружественными людьми, и мы, дети, очень их любили, они нас угощали и даже пускали посидеть внутри танка, дружили с ними и взрослые русские.

Но вся жизнь в Болгарии и на нашей фабрике поменялась «до наоборот». Дело в том, что взявшие власть болгарские коммунисты даже перещеголяли своего «Большого брата» в темпах развала собственной страны. Специалистов фабричных производств, тех, кто не уехал сам, – разогнали. Русские быстро оказались врагами – белогвардейцами. В городах прошли настоящие репрессии, с лагерями и смертями – так погиб один из князей Мещерских. Доктор Трейман, о котором шла речь выше, знаменитый пульмонолог, вынужден был застрелиться. Его младшая дочь была членом какой-то, одной из многих в Болгарии патриотической русской молодёжной организации. Её увезли в СССР в Гулаг. Через 10 лет она вернулась старухой, не застав отца, которого допросами довели до самоубийства.

Замечательный «Рыцарь огня» Захарчук, о котором я говорила выше, тоже застрелился, понимая, что его-то, разгонявшего со своими пожарными подкупленные для безпорядков демонстрации, в покое никак не оставят. Так и вышло – власти хотели тихонько закопать его тело, подальше с глаз, но он был слишком популярен и любим! Люди настояли на его достойных похоронах. Хоронили его в военной форме пожарного командира, народу пришло столько, что на несколько часов было перекрыто движение. Гроб через всю Софию несли на руках! 

Фабрику нашу национализировали, промышленника, г-на Ивана Балабанова, обязали там поменьше появляться. Управлять фабрикой стал партийный комитет из жителей окрестных деревень, всплывшей местной нетрезвой бедноты. Тайно бегали к «бывшим» с вопросами о том, «как надо делать». Позже вынуждены были вернуть специалистов по рабочим местам. 

В Софии – полная вакханалия! Народное собрание разогнали, причём в ночь на 1 февраля 1945 года 200 человек расстреляли вместе с братом царя Бориса, князем Кириллом. Регентов при малолетнем царе Симеоне II, который сменил на троне отца, умершего в 1943 г., расстреляли. Царю было 6 лет! Оставили при нём царицу-мать Иоанну с двумя малолетними детьми – дочерью Марией-Луизой и малолетним «царьком», как его называли в народе, Симеоном II. Позже всех их тайно, под советским конвоем, боясь своего народа, вывезли в изгнание. В начале 1947 г. униженный и обобранный промышленник г-н Иван Балабанов, к великому всеобщему огорчению, тоже покинул страну вместе со своею семьёй. Фабрика перешла на производство картона и постепенно глохла. Позже, к счастью, она восстановилась.

Отброшенная назад в своём развитии Болгария стала потихоньку подниматься! Наладила выращивание большого количества помидоров и огурцов, стала делать икру и голубцы и продавать всё это богатство в СССР, опять же, до их общего повторного развала в 90-е годы!

Теперь Болгария – моя душевная рана и слёзы… Ни электричества из атомной электростанции в Беляне, замороженной по заокеанскому приказу, съевшей уйму русских денег на её постройку; ни тебе газовой трубы, о чём даже просил Путин – но не вышло, приказ был из других сфер! Ни тебе Балканской Швейцарии, в которую хотел превратить её ныне действующий, кстати, болгарский царь Симеон II, используя огромные инвестиции своих близких друзей. Но как же? Родная земля не продаётся, сказали коммунисты (как будто не бывает концессий!). И нищенствуют теперь болгары на дотациях Евросоюза. У молодёжи на улицах Софии в глазах безнадёга! Юноши в Европе прислуживают в пабах. Девушки же… не будем о плохом!

Но оказался один «плюс» из-за событий 1944 г. – русские окончательно поняли, что отсюда нужно уезжать, нужно воссоединяться с Отечеством. Горе войны всех, кроме ОГПУ, примирило. Понимали, как плохо теперь в России, мечтали быть полезными, но, конечно, не были уверены в любезном приёме. Бытовала одна чисто русская мрачная шутка: «Лучше умереть от руки своих родных мерзавцев, чем от болгарских, которые оказались ещё гаже».

Прошло всего несколько лет, мы, дети, немного подросли, будучи пионерами и комсомольцами. В 1953 г., когда умер Сталин, горе наше было неподдельным и искренним. Для нас была создана соответствующая агитация в Русском клубе и у нас в интернате для советских детей, где я жила. Это как-то приближало нас к жизни на Родине! Правда, Родиной у нас была Болгария, её мы тоже любили всем сердцем, до сих пор ещё ощущается ностальгия. Но в семьях дети были воспитаны в почтении к своему духовному Отечеству – России, и многие из нас не видели себя во взрослой жизни в Болгарии, в том числе и я. Многострадальное наше Отечество, потеряв в войне почти 30 миллионов сограждан, донельзя разбомблённое, превратилось, как говорил академик Д. Лихачёв, «в огромную пустую страну». Похоже, понимая это, нашлись у Никиты Сергеевича умные советники и решили забрать к себе зарубежных соотечественников. Благо, большинство из них образованные люди, непримиримые старики поумирали, молодёжь более лояльна и хочет «внести свой вклад».

Большинство из нас уже были советскими гражданами, нам заранее выдали паспорта, по которым мы, как шутили, оказались совсем в подвешенном состоянии – не болгарские и не советские! И когда в 1955 г. было получено полное разрешение на въезд в СССР и пошла полным ходом подготовка – это было прекрасным потрясением, особенно для нас, молодёжи, которая всё давно для себя решила. Оставались растерянные и потерянные взрослые – нужно делать нешуточный выбор!  И не ошибиться! И опять пришла на помощь популярная присказка…  С тем и погрузились в эшелоны и двинулись – кто в светлое будущее, кто умирать в Отечестве! Причём главный призыв был – освоение целинных и залежных (что это?!) земель!

Но, к счастью, на этот раз обошлось! Не пришлось ни умирать, ни осваивать целину. Сначала не разрешали ехать в большие города, но очень быстро разрешили и это. Дали хорошие подъёмные деньги на всех членов семей, начальству на местах приказали обеспечить приехавших жилищем и дать возможность молодёжи поступать учиться. Наша семья – бабушка, мама и я, в 1955 г. приехали без отца, он очень болел. Нас поселили в Ростовской области, в огромном зерносовхозе «Гигант» – основном производителе пшеницы твёрдых сортов. Это был целый город – со своими производствами, филиалом Сальского механического завода, техникумом и вечерней школой. Поселили нас вполне нормально. Мама и я стали работать на заводе – она на электростанции, я на коммутаторе телефонисткой. Попутно окончила вечернюю школу с серебряной медалью, потому что из Софии уехала, не сдав экзамены за 9 класс. Пришлось проучиться 2 года до окончания школы.

Затем приехал отец, обосновался в Алма-Ате, получил там на всех квартиру в новом доме, и мы переехали к нему. В Алма-Ате я получила высшее образование и вышла замуж за близкого мне по духу и уровню развития человека. Всё это – чистая схема, было масса всего интересного и удивительного, но не для короткой статьи.

В заключение могу сказать ещё об одном событии, тепло согревшем мои, уже преклонные годы. Речь идёт о приглашении летом 2017 года посетить Болгарию и фабрику. У меня там осталось много близких друзей, среди них братья Панайотовы, решившие открыть музей в честь того времени и удивительного болгарина, патриота и человека – г-на Ивана Балабанова. К этому моменту семья Балабанова – две его дочери с семьями – уже жили в Болгарии и по реституции им вернули территорию фабрики. А в 2014 году мы с Методием Панайотовым начали писать воспоминания с тем, чтобы объединить их в одной книге к открытию музея.

В годы болгарской «перестройки» фабрика была разграблена и разрушена, а вполне работающую бумагоделательную машину продали в Италию на металлолом. До сих пор там одиноко возвышается огромная заводская труба. Кое-как сохранились стены администрации и 2-х больших ангаров неподалёку. Их-то и решили отреставрировать, превратив в Болгарский национальный музей, посвящённый жизни и деятельности известного болгарского промышленника Ивана Тодорова Балабанова. Финансировала семья, исполнителями были группа болгарских энтузиастов, моих односельчан-однофабричников, с которыми мы выросли в те прекрасные годы нашего детства и юности. Хорошо, со вкусом изданная книга «Фабрика и иностранцы» вышла точно к открытию музея.

Торжественное открытие музейного комплекса состоялось 25 июня 2017 года. Собрался весь «бомонд», мероприятие получилось общегосударственного масштаба. На 14-ти флагштоках развевались флаги в честь всех национальностей работавших здесь людей. Отслужили торжественный молебен. На беломраморных плитах выбиты золотом их имена (я нашла своих – дедушку и отца). Присутствовали, прежде всего, ныне действующий царь Болгарии Симеон II с супругой царицей Маргаритой и свитой. Присутствовали члены правительства и многие из послов, флаги чьих стран развевались над головами. Большим пиететом пользовался посол Украины. Австрийский посол присутствовать не смог, но прислал пышный поздравительный адрес. Отсутствовал, почти демонстративно, посол Российской Федерации, вопреки официальному приглашению. И – ни гу-гу! Ни сам, ни за себя, ни тебе адрес, ничего! Очень мне было стыдно, так как я одна была из русских, все меня спрашивали, как будто я что-то знаю… Но я-то знала! Наверняка предки из большевиков, нужны ему бело-эмигранты как рыбе – зонтик! От характеристики воздержусь…

И совсем «под занавес» – с огромной радостью я узнала, что летом 2008 года состоялось трогательное до слёз событие – торжественное открытие восстановленного памятника воинам Русской Армии в Галлиполи (немного об этом я сказала выше). К большому моему сожалению, узнала поздно и не смогла присутствовать при этом замечательном событии как «исторический артефакт» – внучка полковника царской армии Александра Алексеевича Верховского и дочь галлиполийца – Сергея Александровича Верховского, по молодости лет в чине подпоручика.

Я счастлива, что Господь дал мне возможность дожить до этих событий, что русские люди, наконец, хоть и не полностью – жива компартия! – понимают, что нет никаких красных и белых, а есть один многострадальный русский народ, переживший, с чужой подачи, страшную беду лихолетья в начале XX века.

Такой, по воле Творца, оказалась моя долгая жизнь, разделившаяся на две неравные части – в Болгарии и в России. Так прошли мои детство и юность среди мужественных и достойных людей, наделённых самыми благородными качествами. Неизвестно, что Творец ценит больше – реализованные таланты во всех сферах жизни, Им данные людям, или жизнь не менее одарённых людей, повернувшуюся к ним спиной. Они спокойно и благородно принимают свой удел, данный им свыше, после многих перенесённых страданий. Они живут, стараясь быть в любви и согласии с каждым человеком, стараясь всем прийти на помощь. Они тихо угасают, без всякого желания как-то заявить о своей духовной значимости, которую ясно ощущают…

Спаси, Господи, люди Твоя!

Варвара Сергеевна 
КАСАТКИНА