Странно – не через 5, 10 или 20, а именно через 40 лет возникло большое желание посетить село в Белгородской области, куда в далёком 1979 году после окончания Московского пединститута я по распределению был направлен в школу учителем истории, обществоведения, государства и права.
Я избрал это место из числа других вариантов по единственному критерию – соседству с Луганской областью, уроженцем которой я был. На пути я на несколько дней задержался в Валуйках – читал и пел здесь в местном храме. Был месяц август, когда учителя готовят школу к учебному году. На меня сразу обратил внимание директор, у которого была взрослая дочь. Запомнилась большая нагрузка: не успеешь провести урок по истории древнего Рима в одном классе, как переходишь в другой класс, где история средних веков или новая история. С непривычки трудно было перестроиться с одного материала на другой. Ещё, конечно, проблема дисциплины. Сразу было замечено, что на уроках я как-то проникновенно говорю на церковные темы. Самому запомнилась такая моя фраза: «Вы не думайте, что только старушки ходят в церковь, есть и молодёжь».
Работал в школе недолго, буквально две недели. В выходные дни стал приезжать в Никольский храм г. Валуйки, это примерно в 60 километрах от села. Настоятелем там был иеромонах Иоасаф (Шибаев), впоследствии уклонившийся в раскол. Ныне он «митрополит» у Филарета (Денисенко).
И вот однажды, возвращаясь со службы на праздник свт. Иоасафа Белгородского (17 сентября), в автобусе я общался со своим учеником, которого потом местные бабушки, тоже бывшие на службе, спросили, что это за молодой человек. Он ответил: «Это наш новый учитель истории Александр Сергеевич. А что?» – «В церкви хорошо читал». Короче, пошла молва по деревне, что новый учитель – верующий. Мне было 22 года. Свекровь директора также сказала, что видела меня в храме. Кого-то из школы специально посылали в храм, чтобы убедиться, что я там нахожусь. После всех этих расследований директор мне говорит: «Вас приглашают в РОНО». Я поехал, была встреча с секретарём РОНО по фамилии Лепетюха. Запомнился диалог (после её долгого пристального взгляда):
– Александр Сергеевич, вы что, церковь посещаете?
Я почувствовал внутреннюю смелость и твёрдо сказал:
– Да.
Она несколько опешила, видимо, предполагала, что я буду как-то юлить, и с удивлением спросила:
– А что вы там делаете?
– Как что? Молюсь!
– Молитесь?! Вы что, в Бога веруете?
– Да, верую!
Она всплеснула руками и откинулась на спинку стула:
– Как же можно верить в Бога в наше время молодому человеку?!
И далее что-то про достижения науки, полёты в космос и ещё что-то в этом роде.
Помню ещё, зашёл какой-то сотрудник и долго, молча с недоумением на меня смотрел. Расстались мы с секретарём неплохо. Она сказала: «Вы понимаете, что это несовместимо: идеологическая работа и вера. Лучше вам уйти по собственному желанию». Кто-то ещё из сотрудников РОНО, когда я уже рассчитывался, сочувственно посоветовал поскорее уехать: народ, мол, у нас грубый. Выйдя из кабинета Лепетюхи, первым делом в туалете я порвал комсомольский билет.
...Как всегда при поездках на юг – остановки в Задонске и Воронеже: поклонение мощам святителей Тихона и Митрофана, испрашивание их благословения на предстоящие службы и встречи. В Воронеже ночевали в гостинице на улице Старых большевиков, рядом с магазином «У батюшки» – вот такие парадоксы! Тревожная для острого глаза реклама с надписями: «Разливной рай» и т. п. На одном из плакатов – женщина с рожками. Вывеска на дверях в гостинице: «Дух парной, дух святой». В ответ на моё недоумение – «А нас опекает батюшка, и он ничего по этому поводу не говорил». Дожили!
Не могли не посетить Архангельский храм в селе Ворон-Лозовка: там уже несколько лет мироточат сразу несколько икон, чаши для причастия, Евангелие и кресты. В храме служилось всенощное бдение. Иеромонах Диодор, настоятель храма, вынес из алтаря мироточивый крест для поклонения и дал нам с собой флакончики с драгоценным миром. В соседнем селе Манино, по его словам, тоже уже много лет происходят чудеса: сами зажигаются лампады в церкви, бьют колокола и часто слышится ангельское пение в то время, когда храм закрыт и в нём никого нет.
Заезжаем в два села – Старомеловое и Новомеловое. Ищу следы родственников по материнской линии. Хотели уже двигаться дальше, когда нам предложили подъехать к дому Ивана Секирина – старика 88 лет. Удача! Он оказался моим двоюродным дядей, у него четверо сыновей, они мои троюродные братья. Отличная память – помнит и мою бабушку, и мать, и тётку.
Раньше я думал, что самые далёкие живописные просторы открываются на малой родине моего отца – в Воронежской области. Побывав же на малой родине матери, убедился, что здесь они ещё более впечатляющие. Запомнились такие архаизмы в говоре местных старожилов: дюже (очень), будя, хто зна, нетути, вясна, лисапед, толькя, жанился, ишо (ещё), тах-та (так-то).
В Старом Осколе нас гостеприимно встретил митрофорный протоиерей Алексий Злобин – мой однокашник по семинарии. Воплощённая доброта и любовь. В Александро-Невском соборе, настоятелем которого он является, потрясла роспись в каноническом стиле. Особенно запомнились росписи на западной стороне храма, изображающие Ледовое побоище. Батюшка рассказал о том, какие были у него искушения, когда он явочным порядком пристроил к алтарю ризницу и пономарку. Благодаря поддержке губернатора удалось всё узаконить. Рядом с собором – деревянный крестильный храм. Он сооружён трудами настоятеля уже в наше время. При соборе действует средняя школа. Вышло уже около тысячи номеров приходского печатного издания.
Вейделевка. Именно сюда в далёком 1979 году меня вызывала секретарь по идеологии Лепетюха. Проезжаем деревянное строение (мельницу) с куполом – здесь молились до строительства храма. Вопреки нашим сомнениям о качестве гостиницы, здесь она оказалась лучшей из всех, в которых мы были во время этой поездки. Утром, пока мои спутники отдыхали, посетил местный храм. На пути к нему в парке памятник святым Кириллу и Мефодию. На церковной ограде большой стенд с текстом о духовном подвиге святителя Иоасафа Белгородского (в день его памяти меня вызывали сюда в РОНО). Я прочитал полунощницу по старопечатному тексту. Благожелательный отец Дионисий (он благочинный) рассказал историю строительства храма. При выходе из храма о. Дионисия приветствовал проходивший мимо глава районной администрации. Выяснил, что Тамара Георгиевна Лепетюха ещё жива, живёт в столице, в Вейделевку приезжает в памятные даты. В целом от городка осталось приятное впечатление. Запомнились здания, мимо которых я проходил, – средней школы, Школы ремёсел и Школы искусств, молодёжного центра и т. д. Во многом всё это благодаря усилиям легендарного губернатора Белгородчины Савченко.
Посещение Белого Колодезя начали с молебна в местной Вознесенской церкви. Молились покровителю села – св. вмч. Димитрию Солунскому (на месте храма, ему посвящённого, установлен поклонный крест). Настоятель о. Игорь (он уроженец Харькова) не был предупреждён, что я служу по старому обряду, но принял участие в совершении молебна. Ему я подарил лестовку. К концу молебна в храм вошла глава сельской администрации Татьяна Михайловна – милая общительная женщина средних лет. Вместе с ней мы прошли в актовый зал школы (её здание было построено через два года после моего увольнения), который был заполнен до предела учащими и учащимися.
Поразительно, что все они брали благословение. Около часа я рассказывал о своём жизненном пути, о том, что произошло со мной здесь в далёком 1979 году и о том, как моя жизнь складывалась впоследствии. Один учитель, сидящий во втором ряду, во время моего выступления всё время улыбался. Он оказался физруком – прекрасно помнит меня. Встали пять женщин, я был у них классным руководителем. Как будто машина времени перенесла их из 1979 в 2019 год. Помнят своего учителя с тихим голосом и тонкими пальцами, интересно рассказывающего, вокруг которого увивалась детвора. Единственный вопрос, который мне был задан на встрече, – о судьбе русской деревни.
Школа, в которой я недолго преподавал, не сохранилась. На её месте только памятный знак. В конце 70-х годов в ней училось около 800 учеников, теперь осталось около 90. Дом, где я жил, тоже не сохранился. В советское время в селе также были, но не сохранились до нашего времени ветряная мельница и зоопарк.
В голове всё время крутилось: а что было бы, если бы после увольнения я стал бы устраиваться в школе в другом месте, ведь, по сути, у меня был волчий билет. Скорее всего, мне бы светила перспектива быть истопником или дворником (это было обычным делом для интеллигенции в советское время). Пять лет государство меня учило, тратило большие деньги на подготовку молодого специалиста, учителя. И что же получается: раз верующий, значит, сразу увольнение? А как же равенство всех перед Конституцией? Ведь я в рамках программы добросовестно излагал материал. То, что пала Советская власть, – это не только результат действий пятой колонны и происков наших врагов из-за бугра, но и того, что государство само подтачивало свою опору, выталкивало на обочину людей, которые не вписывались в идеологическую схему. Когда это достигло критической массы – рвануло. Потенциал такого государства был исчерпан.
Игумен Кирилл (САХАРОВ)
Москва – Белгородская обл