23 марта 2019 года в Твери произошло событие, которое ретивые журналисты назвали «историческим». Митрополит Тверской и Кашинский Савва, по совместительству управляющий делами Московской Патриархии, отслужил литургию на русском языке.
Служба состоялась в храме иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» при медицинском центре имени Аваева. Кстати, до этого дня там и так служили на русском языке, только тайком от предыдущего митрополита.
Прихожане храма относят себя к так называемым «кочетковцам». Содружество православных братств, созданное отцом Георгием Кочетковым, в разные периоды называли то «сектой», то «раскольниками». Сейчас к нему благожелательное отношение. Кочетков служит, руководит общиной и братством, институтом. Все богослужебные тексты «кочетковцами» переведены на русский и изданы. По этим текстам на современном русском языке и ведётся у них служба.
Как пишут журналисты, митрополит Савва признался после службы, что сам впервые прочитал литургию на русском языке. И, несмотря на то, что он великолепно знает и любит богослужение на церковнославянском, открыл для себя новые смыслы. На это резонно заметил один из верующих: «Тысячу лет всем православным почему-то хватало “старого смысла”, а теперь его стало мало»?
Вот уже многие десятилетия идут споры, на каком языке должны вестись богослужения: церковнославянском или русском? Этот вопрос поднимался ещё в XIX веке при подготовке синодального перевода Библии на русский язык. Рассматривался он и на Поместном Соборе 1917–1918 гг. В советские времена гонений на Церковь современным русским языком на богослужениях стали пользоваться «раскольники-обновленцы», ярые активисты реформирования Церкви. Но православный народ их не поддержал, и они благополучно канули в Лету.
Сейчас вновь пошли разговоры о необходимости «церковного возрождения», «оживления веры» и т. п. Некоторые видят выход именно в упрощении богослужения, в приспособлении его к современному человеку-потребителю. Время – деньги, а церковные службы длинные, утомительные, непонятные. Надо сделать их покороче и комфортнее, говорят сторонники церковного обновления. Тогда и люди в церковь пойдут. Стоит только перевести с церковнославянского на современный русский – и всё станет понятно даже людям, случайно зашедшим в храм. Церкви наполнятся, прихожане станут благочестивее и молиться будут с пониманием.
Я вспоминаю проповеди старца Иоанна (Крестьянкина). Он начинал их словами: «Други мои!» Не просто: «Друзья мои…», а вдохновенно и возвышенно: «Други мои!» И сразу происходил определённый духовный настрой, между нами протягивалась тропинка над обыденностью.
Два языка – язык общения и понимания и язык молитвы и духовной силы! Они как существовали, так и существуют уже более тысячи лет. Один язык для разговора с Богом, другой для мирской жизни.
С древней Руси все области жизнедеятельности человека были разделены языковым барьером.
Сакральный, духовный мир обслуживал церковнославянский язык – язык богослужения и богословия. Область же мирского стал выражать разговорный русский язык.
Подобно тому, как спасительно в православном сознании имя Бога, так и сам язык общения с Богом в России воспринимался как благодатный и спасительный. Святый дух осенял труд святых братьев Кирилла и Мефодия при создании более тысячи лет назад церковнославянского языка, способного выразить духовные понятия ясно и точно, используя родные корни и принципы устроения славянского языка. Он отражает реалии духовного мира через понятные названия материального мира, но при этом не смешивает их.
А все упрёки о сложности для понимания церковнославянского языка, то это от лукавого.
Человек годы тратит на изучение иностранных языков, в которых ни одного слова не понятно и грамматика другая, и построение предложений иное, но выучивает их, а тут и надо-то почитать немного учебник церковнославянского языка да словарь непонятных слов. И всё! Ведь близкий литературный русский язык взращён на церковнославянском. Но, как говорит знакомый батюшка: всё лень наша, а у других чего и похуже. Жить надо жизнью Церкви, тогда и всё будет понятно.
Уверен, что службы на современном русском не привлекут людей. Тот, кто ходил в Церковь только на Пасху с куличом да яйцами, так и будет ходить. На каком бы языке служба ни велась. А вот отвернутся многие. Тем более что наш русский язык стал весьма и весьма испорченным и вульгарным, во многом опошленным, граница нормативности и ненормативности зачастую стёрта, жаргонизмы и иностранные заимствования изгадили его чистоту, а слова во многом потеряли свою идентичность.
Как сказал один священник, что надо быть гением поэзии, чтобы по-русски выразить Великий покаянный канон, сказанный на церковнославянском, без ущерба для содержания.
Если человек пришёл в храм к Богу, если у него есть внутренняя потребность разговора с Ним, ничто не помешает ему понимать. Такой православный подсознательно воспринимает богослужебный язык как неотъемлемую часть православной традиции. И чем больше человек бывает на богослужении, тем ближе и понятнее ему церковнославянский язык.
Ведь воцерковлённые люди ходят в храм не из-за языка и не свечку поставить, а потому что именно там мы сердцем ощущаем особенное присутствие Божие, ту благодать, которая прощает наши грехи и лечит духовные немощи.
Надо не спорами заниматься, а вкладывать средства и открывать духовные школы при храмах, где учить и детей, и взрослых церковнославянскому языку для взаимопонимания с Богом, преподавать в школах и институтах, хотя бы факультативно.
Хорошо сказано, что, когда мы молимся по-церковнославянски, слышим церковнославянские тексты, – мы объединяемся во Христе не только между собой, но и со всеми нашими предками, которые в течение тысячи лет слышали и произносили те же самые слова. Получается в полном смысле общее дело – литургия (литургия – (греч.) «общее дело»).
Церковнославянский язык – живой язык, язык Православной Руси – Святой Руси. И нам надо его беречь как зеницу ока. Именно наш сакральный язык – церковнославянский – помогает нам держаться в том духовном русле, в котором нужно плыть, чтобы спасти свою душу, а значит, и православную Россию.
Александр Николаевич КРУТОВ, "Русский Дом", №5, 2019г.