В любой серьёзной стране мира гордятся своими разведчиками, и Россия не исключение. Но имена многих людей, работавших за границей в интересах Родины, до сих пор малоизвестны широкому кругу соотечественников. А между тем там было немало уникальных личностей. Один из них – Яков Николаевич Толстой – человек интересной судьбы и богатой биографии.
Вольнодумец под «Зелёной лампой»
Он родился в 1791 году под Осташковом и был старшим из трёх братьев в семье помещика Николая Яковлевича Толстого. По окончании Пажеского корпуса поступил в гвардию, но вскоре вышел в отставку, выдержав при этом экзамен в педагогическом институте и получив чин коллежского асессора. С началом Отечественной войны 1812 года вернулся в строй, участвовал в ряде сражений, был ранен в ногу и награждён орденом св. Владимира IV степени с бантом. Дослужился до старшего адъютанта Главного штаба, а в 1823 году взял отпуск по болезни, уехав лечиться за границу.
Ещё раньше, увлекшись литературной деятельностью, он издал книгу собственных стихов и на этой почве сошёлся с Пушкиным, который посвятил товарищу несколько строк в своих стансах. Входил в литературный кружок «Зелёная лампа», членами которого, помимо первого поэта России, были А.А. Дельвиг, Ф.Н. Глинка, П.Я. Чаадаев.
После провала декабрьского восстания 1825 года, когда началось следствие, всплыла и фамилия Толстого. Ему было высочайше повелено возвратиться на Родину. Однако тот категорически отказался, после чего был уволен из армии и пополнил ряды невозвращенцев. Чем был вызван его отказ, остаётся загадкой, ведь, как показали дальнейшие события, он не был противником ни монархии, ни России.
В ответе за слово
Оказавшись за границей, Яков Толстой занимался вовсе не антигосударственной деятельностью, как посчитали в Петербурге. Он, по меткому выражению П.А. Вяземского, становится «генеральным консулом по русской литературе во Франции»: ведёт литературную колонку в одной из парижских газет, переводит на французский новые стихотворения и прозу А.С. Пушкина, открывает для французского читателя А.С. Грибоедова, И.А. Крылова, А.А. Бестужева-Марлинского. И всё это добровольно, за свои весьма скудные средства.
Кроме того, он в буквальном смысле отстаивает честь России от нападок её врагов. В 1829 некто Манье – бывший наполеоновский офицер, участник похода на Москву – издал свои «Записки», в которых клеветал на Русскую армию, её солдат и офицеров. Толстой вступил с ним в литературную полемику, издав брошюру «Ответ французскому офицеру», за что был в свою очередь Манье обвинён в клевете. Яков Николаевич потребовал сатисфакции, вызвав оппонента на дуэль. Но француз, что называется, «слился» и вскоре навсегда исчез с литературного горизонта. Не правда ли, прекрасный пример борьбы с литературными «утками», заполонившими наше небо?
Эта наделавшая во Франции немало шума история, не без помощи начальника III отделения графа А.Х. Бенкендорфа, ведающего в том числе полицейскими функциями и за границей, была донесена до ушей государя. Между тем и сам Яков Николаевич искал пути сближения с Родиной. И он был услышан.
Очень специальный корреспондент
В 1833 Толстого навестил в Париже имеющий дипломатический опыт князь Элим Мещерский – чиновник Министерства народного просвещения, которое ведало тогда в т. ч. и журналистикой. Они заключили первую взаимовыгодную сделку. Якову Николаевичу было предложено написать биографию выдающегося военного и политического деятеля современности – генерал-фельдмаршала И.Ф. Паскевича – любимца государя, на которого ополчились доморощенные либералы. Яков Толстой легко справился с задачей, не испытывая никаких угрызений совести, поскольку разделял взгляды участника войны с Наполеоном, Русско-персидской и Русско-турецких войн, покорителя Варшавы и Будапешта.
Вскоре вынужденный эмигрант получил официальное приглашение посетить Петербург, куда и поспешил выехать в конце 1836 года. В поданной им на имя государя записке он изложил плод своих многолетних раздумий – план его заграничной деятельности на пользу России. В частности, он предлагал во Франции – этом континентальном гнезде антироссийских угроз, образовать некое секретное российское пресс-бюро. Среди его задач было, например, учреждение в Париже издания, которое служило бы негласным рупором российской политики в регионе.
Параллельно с подобным ходатайством к государю обратился и посол России в Париже граф П.П. Пален, рекомендовавший на должность такого агента как раз Якова Николаевича. Приложил свою руку к судьбе Толстого в новом для себя качестве и граф А.Х. Бенкендорф.
Их встреча состоялась в конце января 1837 года – в последний день жизни А.С. Пушкина, с которым Яков Николаевич успел увидеться накануне дуэли. В результате Толстой получил не только одобрение плана действий и изыскиваемые средства, но был включён в штат специальных корреспондентов в Париже по линии народного просвещения, получив таким образом удобную «крышу». Был ему определён и оклад в размере 3888 рублей в год из кассы III отделения. Так был дан старт одному из самых успешных проектов отечественных спецслужб за границей.
На пике успеха
Уже через год Толстому удалось привлечь к сотрудничеству редактора влиятельной газеты «Пресс» Эмиля де Жирардина, причём без банальной вербовки или подкупа. Был найден нестандартный ход: французу обещали свободное распространение газеты в России в обмен на сущий пустяк – поддержать информационную кампанию России против польских эмигрантов, окопавшихся во Франции после подавления восстания 1830–31 гг.
В 1839 году Толстому удалось прекратить публикацию во французской прессе клеветнических очерков из истории рода Демидовых. Три года спустя польский граф В. Замойский предпринял попытку опубликовать в Париже написанную им сатирическую биографию Николая I. Но благодаря вмешательству Толстого и демаршу русского посланника в Париже графа Н.Д. Киселёва на неё был наложен запрет.
В 1843 году во Франции вышла книга анонимного автора за подписью «граф Альмагоро» с резкой антиправительственной критикой России. Яков Николаевич благодаря связям установил, что написал её известный своими скандалами князь П.В. Долгоруков – сторонник нетрадиционной половой ориентации, причастный к травле Пушкина, но каким-то образом (!) оказавшийся в Русском посольстве во Франции. В итоге он получил отставку и был сослан в Вятку.
К несомненным успехам и заслугам тайного спецкора можно отнести факт, когда он приложил руку к нейтрализации диссидента и анархиста М.А. Бакунина (высланного вскоре из Франции из-за вмешательства русского посланника), через которого познакомился и с самим родоначальником марксизма. Тот ещё в 1843 году переехал в Париж из Пруссии, где ему угрожал арест, а два года спустя состоялась их первая, но отнюдь не единственная встреча. Несмотря на тактичное предложение Якова Николаевича о материальной помощи для издания его работ, осторожный Маркс отказался. То ли потому, что откровенно не любил русских, то ли оттого, что как раз в это время познакомился со своим главным спонсором – Фридрихом Энгельсом.
Удивительно, что, ведя такую активную работу в пользу России, Толстой фактически оставался в тени, слывя всего лишь хлебосольным и добродушным русским барином.
Не всё пропало!
Однако «не вечно верёвочке виться», и в 1845 году Толстого фактически разоблачили. Произошло это после того, как он традиционно выступил в печати с критикой очередного
антиправительственного опуса «Россия Николая I», написанного неким Головиным. Тогда раздосадованный отпором автор пасквиля, недолго думая, объявил Якова Николаевича «рукой Зимнего дворца» – платным агентом III отделения. Это серьёзное обвинение подхватила германская «Аугсбургер Альгемайне Цайтунг», и Толстой был вынужден уехать в Лондон.
Но, несмотря на все эти перипетии, Яков Николаевич спустя некоторое время не просто вернулся во Францию, но и фактически продолжил прежнюю деятельность. Способствовали этому и спад революции, и его прежние связи. Даже Бакунин, не догадываясь о причинах своей высылки, поддержал его возвращение, считая дискредитирующие Толстого материалы фальсифицированными.
Жить и умереть в Париже.
За Россию!
Благодаря этому в Петербурге обладали весьма достоверной информацией о происходивших в постреволюционной Франции событиях. Накануне ввода русских войск в Венгрию в 1849 году Яков Толстой передал в Россию весьма точные данные о количестве французской армии, местах её дислокации и вооружении. Достоверно предсказал он и изменение политического климата во Франции и Британии накануне Крымской войны. В письме от 27 марта 1850 года он раскрыл намерения Лондона относительно Крыма.
К сожалению, сменивший ещё в 1844 году на посту шефа жандармов скоропостижно скончавшегося А.Х. Бенкендорфа граф А.Ф. Орлов не проявлял особого интереса к работе секретного агента, числящегося к тому же по Министерству народного просвещения. Даже несмотря на то, что информацию тот черпал непосредственно из парламента, сената, МИДа и Генштаба (!) Франции. За год до начала неудачной для России войны, предчувствуя возможный арест и разрыв дипломатических отношений, Толстой выехал в Брюссель.
Однако на этом его беззаветное служение России не закончилось. В 1856 году он возвращается в Париж. Война и время нарушили многие связи Толстого, сказывался и возраст, и Яков Николаевич, которому исполнилось 65 лет, возвращается к тому, с чего он начинал служение Родине на чужбине – литературной деятельности.
Ещё десять лет он тихо работает на благо Отечества, практически забытый в Петербурге. Лишь в июне 1866 года Толстой напомнил о себе, запросившись в отставку. В чине тайного советника и с пенсионом в 2000 рублей в год он, наконец, удалился на покой, оставшись жить в ставшем ему родном Париже. Но прожил недолго. 15 февраля 1867 года его сердце остановилось.
Роман Алексеевич АЛЕКСЕЕВ