Почему люди уходят не только из храма, но и «из веры»? Одна из важнейших причин – это то, что человек не осознаёт ясно своих состояний, не отдаёт себе отчёта в том, что с ним происходит, или трактует эти свои перемены и состояния ложно, выполняя таким образом внушаемую ему бесами «программу» отпадения от истины. О чём же идёт речь?
Перемены и внешние, и внутренние (что особенно важно) происходят с нами на протяжении одного только дня. И состояния эти не всегда, а правильно будет сказать даже – часто не зависят от нашего произволения. Они просто случаются с нами, «находят» на нас без видимой на то причины, как бы поставляя нас перед неким внутренним фактом, но который мы только властны реагировать тем или иным образом. И вот эта реакция – есть то, что особенно важно, потому что это и есть свободное проявление нашей воли.
Но, кроме краткосрочных периодов перемен и обстояний душевных, существуют ещё периоды, если можно так сказать, долгосрочные. То есть некоторые состояния, которые владеют нами на протяжении часов, дней или даже лет… Эти обстояния влияют на душу как бы в глубине её жизни, зачастую невидимо и незаметно для окружающих, так что на поверхности жизнь человека течёт своим обычным образом, а в глубине душа испытывает те или иные «долгосрочные» влияния, совершает ту или иную борьбу. Без этого не бывает сознательной духовной жизни, потому что мы, с одной стороны, причастны природе, повреждённой грехом и склонной ко греху, а с другой – обитаем в области, подвластной действию «духов злобы поднебесных», и их деятельность в отношении нас направлена на то, чтобы не позволить нам освятиться, принять сердцем и умом чистые Божественные смыслы и воплотить их в своей внешней жизни.
Это данность, с которой нам просто надо считаться, изменить которую мы не властны, но в отношении которой мы можем и должны с Божьей помощью выстраивать «стратегию своего поведения». Вот этого сознательного отношения ко всему происходящему в нашей внутренней и внешней жизни нам зачастую и не хватает. И если говорить о вере или её утрате в этом контексте, то происходит зачастую вот что.
Периоды особенного освящения нашей души, то есть некоего соучастия в Божественной жизни, сменяются в нас неизбежно периодами угасания света, когда всё, что мы делаем по правилам религиозной жизни, становится для нас как бы безсмысленным, тусклым и лживым. Мы видим только внешнюю форму событий, поступков, действий, но вся эта деятельность внутренне как бы наполняется лукавым и лживым содержанием. Это переживал, я думаю, всякий церковный человек. Но вот что важно. Это состояние – безблагодатное, так его назовём – не есть ещё повод для того, чтобы отказываться от веры и принимать какие-то радикальные и «честные», как нам кажется, решения в своей жизни. Почему? Именно потому, что эти состояния – есть время испытания нашей веры. Можно даже сказать, что именно эти состояния и есть самое драгоценное время для приобретения истинной веры и утверждения в ней. Потому что в эти периоды мы «не видим» более полноту радости духовной «исполняющей вся во всём», не осознаём и не чувствуем ясно высоких истин, наполняющих нашу религиозную жизнь духовным смыслом. Но мы можем хранить верность той памяти о высшем смысле, которая связывает нас с духовными миром и духовными переживаниями. Вот эта верность, хранение её во что бы то ни стало, вопреки всем внешним и внутренним противящимся вере обстоятельствам – и есть первый и главный долг нашей христианской совести. Обязанность мучительная порой, но благодатная, потому что благодаря этому «стоянию в добре и истине» несмотря ни на что – душа возрастает и в вере, и в добре, и в святости. Другого пути попросту нет, и это нам надо понять. Об этом, например, говорит апостол Петр в первом своём послании: «Радуйтесь, поскорбев теперь немного, если нужно, от различных искушений, дабы испытанная вера ваша оказалась драгоценнее гибнущего, хотя и огнём испытываемого золота, к похвале и чести и славе в явление Иисуса Христа» (1 Петр. 1, 6-7).
Невозможно, чтобы не отступала от нас по временам просвещающая благодать, невозможно нам не впадать в некое омрачение и неверие, но не как внутреннее содержание нашего сердца, а именно как внешнее обстояние, которому мы можем и должны противиться, запечатлевая свою веру и верность истине. Если бы мы знали об этом ясно, то не удивлялись бы и не расстраивались и не смущались бы, когда находят на нас эти неизбежные и необходимые для нашего испытания состояния. А встречали бы их мужественно, перенося их терпеливо, храня верность и постоянство в отношении того Царства Небесного, которое внутри нас есть, которое отчасти приоткрывалось нам в моменты духовного подъёма и память о причастности которому сохраняется в нашем уме и сердце. Эта память относится не только ко времени, то есть к тому, что было в прошлом, но и к вечности, потому что возводит нас к жизни вневременной, духовной.
Катастрофа отпадения от веры происходит не в результате тех или иных внешних или внутренних обстоятельств, а в результате перемены нашего отношения к ним. Когда человек отворачивается от памяти сердца и, совершая внутреннее предательство, обращается с верою к духу тьмы, обдержащему его. При этом душа человека, якобы ищущая искренности и честности, «правды переживания», не обретает мира и тишины, но, напротив, ввергает себя в непрекращающееся смятение, связанное с осознанием совершённого греха. Но чем более душа сознательно костенеет в своём неверии, тем более она ожесточается и озлобливается в отношении веры, прямо уже противясь истине, желая оправдать себя и ища тому всё новые и новые «аргументы». Ужасное состояние, достойное сочувствия и сострадания. Вот почему за человека, отпавшего от веры, нужно молиться с состраданием и болью сердечной, осознавая ясно, как он мучается. Но ещё хуже, если человек и дальше, сознательно коснея в безверии, впадает в нечувствие и ожесточение. Тогда он больше не мучается, потому что переступил некую грань, где ещё действует на него совесть, и сделался духовным мертвецом. Вот это состояние самое страшное, и о таком человеке надо просто лить слёзы ручьями, чтобы Господь восстановил в его сердце память о духовной жизни или даровал ему это понимание, если оно ему не знакомо.
Но в любом случае вопрос веры или неверия – это вопрос выбора нашего сердца, вопрос свободной воли и участия в правде Божией. И в самые трудные моменты испытания нашей веры будем помнить, что существует благословенное «самостояние» нашей души, некая непопираемая свобода, дарованная нам Господом. Вот как об этом говорит великий подвижник благочестия, преподобный Феодор Студит: «Враг имеет власть подлагать помыслы, но не имеет власти входить. Мы сами себе господа; не отворим двери и не войдёт». Только будем помнить, что самовластие наше утверждается не иначе как на силе Божией, совершающейся в нашей немощи. Почему во время смущения и сомнения в вере не перестанем взывать: «Верую, Господи! Помоги моему неверию!» (Мк. 9, 24).
Священник
Димитрий ШИШКИН