22 октября – день памяти Преподобного Сергия Радонежского
«Воззрением на Святую Троицу побеждать страх ненавистной розни мира сего» – так завещал нам святой Сергий, Игумен Земли Русской. А его ученик Андрей Рублёв явил зримый образ всепобеждающей Божественной Любви.
Ненавистная рознь не раз ставила Русь на грань гибели. И сам будущий творец этой великой формулы появился на свет в те времена, когда рознь бушевала с невиданным прежде ожесточением. Брат не просто шёл на брата, но и вёл с собой ордынцев, ничуть не печалясь о том, что те губят русских людей, жгут города и сёла, уводят в полон десятки тысяч людей.
Между Москвой и Тверью
Святой Сергий родился в Ростовской земле, за которую шла борьба между Москвой и Тверью. Два эти города безпощадно боролись друг с другом за право стать центром собирания русских земель, а в той конкретной политической ситуации – за ханский ярлык на Великое княжение.
Сергий родился в 1314 году, а буквально тремя годами позже состоялась решающая Бортеневская битва.
Московско-ордынское войско под командой князя Юрия Даниловича и монгольского полководца Кавгадыя было разгромлено ратниками Михаила Юрьевича Тверского. Он выиграл этот бой, но тем самым в итоге проиграл всё – и перспективы возвышения своего города, и судьбу собственных детей.
Дело в том, что по итогам сражения в тверском плену оказался сам Кавгадый, но, что гораздо хуже, – жена московского князя и при этом сестра хана Узбека – Кончака.
Юрию Даниловичу удалось добиться ярлыка на великое княжение, именно благодаря столь выгодной женитьбе. Статус ханского зятя стоил очень дорого. Обретя высшую власть, он решил добить старого соперника, пойдя на него в поход вместе с татарскими союзниками. Причём не испросив даже на это санкции у хана. Ему удалось обернуть разгром в свою пользу в силу всего одного трагического обстоятельства: Кончака по неведомой причине скончалась в плену. И Юрий немедленно отправился в Орду оповестить хана Узбека, что его сестру отравил непокорный тверской князь.
Последнему не оставалось ничего другого, как тоже ехать в Орду, иначе карательная экспедиция степняков грозила бы полным разорением его земле. Хан Узбек его, разумеется, не помиловал. А приговор привели в исполнение люди Юрия Даниловича и Кавгадыя. Но рознь этим, конечно, не кончилась…
В 1326 году в Орду приезжает сын погибшего тверского князя, Дмитрий Михайлович, с характерным прозвищем «Грозные очи». Он обвиняет перед ханом Юрия Даниловича Московского в финансовых злоупотреблениях. А проще говоря, в том, что тот использовал дань, собранную для Орды в торговых операциях в Великом Новгороде. У князя Дмитрия есть доказательства, он может выиграть спор, а значит, и ярлык, но столкнувшись в Орде лицом к лицу с убийцей отца, он выхватывает меч и убивает того на месте. Разумеется, хан не мог потерпеть такого самоуправства и казнил Дмитрия Михайловича.
И в Москве, и в Твери к власти приходят новые князья, брат Юрия – Иван Калита и брат Дмитрия – Александр. Кроме того, в провинившуюся уже не раз перед Ордой Тверь отправляется татарский гарнизон во главе с двоюродным братом Узбека Чолханом. Летописи сообщают, что он «сотворил великое гонение на христиан – насилие, грабёж, избиение и поругание».
Простые тверичи этого поругания не выдержали и восстали. Все татары, включая очередного родственника хана, были перебиты. Кара последовала немедленно. На Тверь двинулась 50-тысячная «Федорчукова рать» (по имени главнокомандующего, который, по сообщению летописей, был христианином). К татарам присоединилась московская рать Ивана Калиты и суздальцы.
Карамзин пишет: «Началось бедствие. Тверь, Кашин, Торжок были взяты, опустошены со всеми пригородами; жители истреблены огнём и мечем, другие отведены в неволю. Самые Новогородцы едва спаслися от хищности Моголов, дав их послам 1000 рублей и щедро одарив всех Воевод Узбековых».
После Федорчукова погрома 1327 года Твери не суждено было подняться. Лидерство безоговорочно перешло к Москве. А Иван Калита получил право собирать дань для монголов….
Казалось бы, роль московских князей во всей этой розни представляется весьма неблаговидной. Однако Михаил Ярославич Тверской был в 1549 году канонизирован. Кстати, в правление одного из прямых потомков Калиты – Иоанна Васильевича Грозного.
Но есть у «проордынской» политики московских князей того периода и иное, помимо банального властолюбия, объяснение. Они, в отличие от слишком отчаянных тверских князей, прекрасно осознавали, что у русских пока нет сил, чтобы одолеть Орду. Нет их именно из-за «ненавистной розни». И их целью было сберечь народ и привлечь его, не губить в пламени татарских набегов.
Принципиальный момент: в период правления Калиты Московская земля не знала ни одного ордынского вторжения. Потому и стремились в неё переселенцы из других княжеств. И среди них семья святого Сергия, тогда ещё отрока Варфоломея, переселившаяся в Радонеж, входивший в Московское княжество.
Москва Калиты становится престолом митрополита всея Руси. Святитель Петр поселяется в этом граде и велит князю построить каменную церковь – самый первый Успенский собор.
Слепая ярость
Духовный расцвет Свято-Троицкого монастыря стал возможен в Московских землях благодаря не в последнюю очередь «проордынству» Калиты. И ему же обязана Москва той мощью, которую сумела обрести уже в 1380 году, когда внук «коллаборанта» и «соглашателя» князь Дмитрий Иванович приходит к святому Сергию за благословением на страшную битву на Куликовом поле.
Для русских людей она стала символом возрождения, которое возможно лишь через преодоление розни, на пути, который указал святой Сергий. Преподобный пешком обошёл многие русские княжества. И где кротким увещеванием, а где властительным словом призывал сплотиться вокруг Москвы, «победить рознь».
Однако вскоре после его блаженной кончины ненавистная рознь даёт о себе знать уже внутри самого Московского княжеского дома. Проблема коренилась в принципе наследования. Дмитрий Донской завещал престол своему старшему сыну Василию. Но в тексте имелась недоговорённость. Указывалось, что по смерти Василия власть переходит второму сыну Донского – Юрию. Имелось в виду: в случае бездетной смерти Василия. Но Юрий понял всё иначе. Василий, сын Дмитрия, умер молодым, но наследника, тоже Василия, всё же успел оставить.
Тут и вспыхнула всё та же ненавистная рознь. А ведь Юрий Дмитриевич глубоко почитал святого Сергия. И всё же воля к власти оказалась сильнее заповеданного старцем смирения.
Начинается почти тридцатилетняя усобица. Дважды Юрий, блестящий полководец и отважный воин, захватывал Москву. Но элита не принимала его. Бояре покидали город следом за потерпевшим поражение Василием и отъезжали в его очередной новый удел.
Юрию приходилось отказываться от своих притязаний перед лицом своеобразного бойкота московской элиты. Так и тянулась эта кровавая и разорительная рознь. Но после смерти Юрия она приобрела и вовсе остро трагические черты. На арену борьбы вышли его сыновья Василий Косой и Дмитрий Шемяка. В них не было благородства отца. Особенно безпощаден и авантюристичен был Шемяка. Он, словно сознательно кощунствуя, посылает своих воинов захватить Василия, когда тот был на богомолье в обители Преподобного. И внук Донского был схвачен в самом Троицком соборе.
Пленника отвозят в Москву, где выкалывают глаза. Это зверство не принесло никакой выгоды Шемяке. Теперь уже не только бояре, а весь народ отвернулся от него. И в итоге победа была окончательно одержана Василием, которого после ослепления прозвали «Тёмным». Шемяка бежал в Новгород, где позже был отравлен.
А «глазами» Василия стал его сын, будущий великий князь Иван III. Он с детских лет навыкал править и воевать. Но главную победу своей жизни – ниспровержение ига Орды – он не свершил бы без вдохновляющего слова одного из наследников святого Сергия, игумена Троицкого монастыря, а затем архиепископа Ростовского Вассиана.
Когда два войска – русское и ордынское – встали друг против друга на берегах Угры, в окружении князя нашлись те, кто советовал покориться. Но времена дипломатии и «соглашательства» миновали. Русь должна была стать полностью независимым государством, осознающим свою великую православную миссию.
Вассиан в своём «Послании на Угру» увещевал князя: «Ныне же слыхали мы, что басурманин Ахмат уже приближается и губит христиан, и более всего похваляется одолеть твое отечество, а ты перед ним смиряешься, и молишь о мире, и послал к нему послов…А ещё дошло до нас, что прежние смутьяны не перестают шептать в ухо твое слова обманные и советуют тебе не противиться супостатам, но отступить и предать на расхищение врагам словесное стадо Христовых овец. Подумай о себе и о своем стаде, к которому тебя Дух Святой поставил».
И Великий князь внял наставлению, и русское войско выстояло. Враг не решился атаковать его, и бежал в степь. Так кончилось навеки владычество Орды.
А первым русским царём стал внук победителя на реке Угре, Иван Грозный, крещённый в Троицком соборе Лавры. И младенцем возложенный на раку со святыми мощами Преподобного.
Дмитрий Борисович
ТАРАТОРИН
Родился в Третьем Риме полвека назад. И вскоре заметил, что четвёртому и в самом деле «не быть». А для того, чтобы понять, как Третьему быть и пребывать, стал историком. А позже – журналистом. Объехал большую часть огромной страны с названьем кратким Русь. И понял, что это не только самое большое, но и самое сложное государство. Причём не только из ныне существующих, но и когда-либо бывших.
Попытки разобраться с его путями и перепутьями начал с серии романов «Вирус восстания». Продолжил в историософских работах «Русский бунт навеки», «Пляски Макабра» и «Империя безмолвия». Последняя – про Рим второй. Но без него ведь и нашего бы не было. И не было бы в нём смысла. Потому что весь он исчерпывается одним неисчерпаемым словом – Православие.
Веками Русский Смысл ведёт войну с русской безсмыслицей. И исход её далеко не ясен. Об этой битве были и мои авторские программы на телеканалах «Спас» и «День-ТВ» – «Русский час. Итоги» и «Белый проект» и даже сборники стихов – «Тяжкие последствия» и «Чёрный ход».
В этой борьбе и впредь продолжу участвовать словом и делом...