Прошу слова

Огромные пространства нашей земли зарастают сорняками. На них могли бы разводить скот, выращивать рожь, пшеницу, лён. Вместо этого одежду, продукты питания, предметы повседневного спроса ввозят из Китая, Турции, США, стран Евросоюза, хотя всё это могли бы производить у себя, оплачивать труд людей в России, а не в Китае

Наклейка

Станция метро "Проспект Мира". 9.00 утра. Сотни людей едут на работу. Едут в том самом метро, которое несколько десятилетий назад строили их отцы и деды. На самом видном месте висит красочная, подсвеченная лампами реклама сигарет. Её регулярно меняют, всякий раз придумывая что-нибудь новое. То молодые мужчина и женщина, улыбаясь, смотрят друг другу в глаза, а из их ртов струится лёгкий дымок. "Твоё новое лёгкое увлечение", - написано яркими крупными буквами. А внизу, как бы в насмешку, небольшими буковками: "Минздрав Российской Федерации предупреждает...", - картина, знакомая всем. То два чёрных мустанга скачут по воде. Их окутывает сияющий веер брызг. Не очень понятно, какое могут иметь отношение к сигаретам дикие лошади. Но взгляд они привлекают, и в подсознании откладывается: сигареты - это красиво и круто.

Рядом с этой рекламой стоит низенькая сморщенная старушка и просит на хлеб. Работники милиции гонят её прочь, говоря подающим милостыню людям, что её выставили цыгане. Наверное, не от хорошей жизни просит милостыню в людном переходе эта бабуля. Она прожила всю жизнь в своём родном городе, работала, получала скромную зарплату, а теперь получает нищенскую пенсию. И просит у нас, своих сограждан, помощи. А мы теперь ко всему привыкли. И ничего нас не смущает и не раздражает. Но многих возмущает то, что какая-то убогая старушка стоит с протянутой рукой и портит им настроение. А вот на красочную рекламу табачного дурмана, в зависимость от которого попадает всё больше и больше людей, смотреть приятно. Через неё нас приглашают прикоснуться к иному, яркому, похожему на вечный праздник миру. Наша российская действительность - это несчастная, нищая старуха, грязный бомж... Кому это понравится?

Москва, родная столица, всё больше и больше теряет свой исторический облик. Её застроили уродливыми зданиями из пёстрого стекла и бетона. Архитектурные памятники прошлого, красивые дома фундаментальной постройки, безжалостно сносят. На их месте вырастают европостройки с барами, танцполами и казино. Их хозяева, преуспевающие бизнесмены, производители сигарет, жевательной резинки, порнографических журналов, презервативов, получают колоссальную прибыль, - а мы деградируем, блудим, травимся сигаретами и вырождаемся.

Растут цены на нефть на мировом рынке. Россия - один из главных экспортёров этого сырья. Но цены на бензин растут и у нас: как будто мы импортируем нефть из какого-нибудь Кувейта. Остаётся только догадываться, куда идут огромные средства от продажи нефти, да думать, как бы подешевле купить ребёнку кофточку к зиме.

На удивление высоки у нас цены на все продукты потребления. Дороже, чем в Европе. Как дорого стоит, например, какая-нибудь деревянная вещь! А ведь Россия по лесным запасам - на одном из первых мест в мире.

Народ давно стал разменной монетой для разного рода политических сил, которые перед выборами стараются заручиться как можно большим количеством голосов доверчивых избирателей. "Любим Москву, надеемся на себя, верим в Россию!" - прекрасные слова! Но какое они имеют отношение к так называемой "партии власти" - "Единой России"? Что она сделала для страны, для народа? Верхом наглости и глумления над нами стали наклейки на дверях вагонов электропоездов в московском метро, на них изображены миски с красной или чёрной икрой, рядом надпись: "...не хлебом единым...", а в нижнем углу - пресловутый медведь "Единой России". Такая надпись звучит для верующего человека кощунством, если вспомнить, когда были сказаны эти слова Христом. Искушая Спасителя, сатана предлагал ему своею силою сделать из камней хлеб, и Господь ответил: "Не хлебом единым будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих" (Мф. 4, 3,4).

Эти наклейки расклеивали в том самом метро, где ездят не миллионеры, а нищие старухи и прочий бедный люд.

Можно долго перечислять все наболевшие, давно известные проблемы: наркомания, беспризорность, рост алкоголизма и детской преступности, коррумпированность чиновничьего аппарата, масштабная незаконная миграция, резкое сокращение коренного населения... Сейчас Россия переживает тяжелейший в своей истории кризис. Выстоит ли она и возродится ли или навсегда исчезнет с исторической арены? Это зависит от нас, от нашей воли к победе.

Мне, как студентке, хотелось бы пожелать всей нашей молодёжи ориентироваться не на пёструю рекламу и псевдоценности, насаждаемые в современных молодёжных журналах, а на наши традиционные национальные духовные ценности, нашу культуру. Именно от молодого поколения ныне зависит будущее страны, именно за овладение сознанием молодёжи ведут борьбу враждебные России силы. Хочется верить, что русский народ сможет выстоять в идущей против него сатанинской брани и Россия опять станет Великой Державой, как прежде.

Р.S. Спасибо журналу "Русский Дом" за его активную патриотическую деятельность. Читаю его с 10 лет и всегда получаю нужные ориентиры в жизни и надежду.

Анастасия КОВАЛЁВА, 17 лет

Гармонист

Шла я вечером по селу и вдруг услышала весёлый голос гармошки. Зачарованная озорным её перебором, подхожу к дому, в котором она играет.

На лавочке у ворот сидел гармонист и с упоением растягивал меха. К моему появлению хозяин гармоники отнёсся спокойно, с достоинством. О том, что он рад зрителю и слушателю, сказала только гармошка, озорно сыпнув в вечернее небо весёлую мелодию. Играл Владимир. Все мы его знаем, хороший мужик. Дом у него добротный, сам не пьёт и других пытается на путь праведный поставить. Хозяйство у него справное: две коровы, три телёнка, сколько-то там поросят, ну а гусей и кур не считано.

Жил бы себе мужик да жил ради наживы. Ан нет, всё ему неймётся. В правдолюбы записался, частушки сочиняет, и селяне любят их слушать, смеются, хоть они и с подковыркой, но правильные. А вот того, что Владимиру больше всех на селе надо, - этого люди понять не могут. Беспокойный он мужик.

"Стыдоба и позорище, - возмущается он, - село у нас большое, красивое, а проехать к нему невозможно - грязь да ухабы. Ну, так я теперь за дорогу вплотную возьмусь и, пока её не сделаю, не успокоюсь".

Все на селе знают, что если Владимир что-то решил, то он своего добьётся, ещё и растормошит всех: и селян, и администрацию района. Спуску никому не даст и дело с мёртвой точки сдвинет.

В ближайшем лесочке свалку устроили, так он всех на уши поднял, бульдозером в яму всё, что набросано, скинул. Соседей на субботник раз да второй собрал, потом дежурил, чтоб, значит, не сорили в том месте. С теми, кто не внял его голосу, судился. И вот теперь лесок чистый стоит, детвора да влюблённые местом своих игр и прогулок его избрали.

Недавно сагитировал мужиков да парней - пруд очистили, мальков запустили, сами пока не рыбачат и другим не дают, - ждут, пока рыба подрастёт.

Задумалась я и не обратила внимания на то, что отложил он гармошку в сторонку, и смотрит вдаль, и о чём-то своём, невесёлом думает.

Потом, по-видимому, отвечая своим мыслям, резко махнул рукой и проговорил: "Слышал, что мы, русские, сами себе создаём трудности, чтобы потом героически их преодолевать. Верное мнение".

Сказав это, Владимир вновь взял в руки гармонь, а затем, помолчав, добавил: "Но есть в нас, русских, и другое - непоколебимая вера в добро. Казалось бы, чего мы при столь плохой жизни веселимся, частушки да анекдоты сочиняем? А ведь в этом секрет нашей редкой национальной живучести: мы уверены, что завтра будет лучше, чем вчера. Уж такой мы народ!" - закончил он и вновь растянул меха гармоники. И полилась теперь уже грустная, берущая за душу, проникающая во все её уголки мелодия.

А я стою, смотрю на односельчанина и думаю: "Чудак он, чудак, но вот если бы у нас в стране чуток побольше было таких славных, неравнодушных, трудолюбивых и неунывающих чудаков, как мой односельчанин, то как бы мы хорошо жили". И остаётся только надеяться, что не переведутся чудаки на Руси.

Загибовка не загибается

Был самый разгар тёплого весеннего дня, дел невпроворот, а Иван сидел на пеньке и смолил "Приму". Накатила вдруг такая тоска, что прямо руки опускаются. Думу свою думает, и дума та невесёлая, да и почему бы ей быть весёлой. Он, мужик, в свои сорок лет чего имеет? Жену да детишек, что с ним, непутёвым, в этой забытой Богом и людьми глуши уже четвёртый год маются. И за что им, бедолагам, доля такая тяжёлая? У других мужики как мужики, зарабатывают хорошо или пьют по-чёрному, а он... Плюнул в сердцах. Вспомнил свою давнюю мечту жить своим трудом на своей земле в своём доме, так, как и положено, - вольно. Мечта, казалось бы, достижимая, а вот смотри ты, как оно повернулось...

Ему, почитай, годков двадцать пять было, когда он отсюда уехал долю свою искать. Помотался по земле-матушке немало. И опять сюда, в родное место, вернулся. Как не крути, а корни его здесь, в этой земле, в её озёрах, лесах. Глянул вокруг - красотища-то какая, краше не видывал. Он вернулся, а деревни-то его уже и нет. Как будто и не было её тут никогда, не хоронили здесь его родных, не устраивали посиделки, детвора в школу не бегала. Нет никого, умерла деревня Загибовка. Вот только он один, непутёвый, приехал. Дом поставил, хозяйство кое-какое поднял: четыре коровки, пяток поросят, кур да гусей не считано. И на что только? Дороги нет, да и отродясь не было; до районного центра далеко, молоко его никому не нужно. Осенью да весной и на тракторе сюда добраться тяжело. Жена ворчит, но по хозяйству справляется. Правда, споры с ней бывают. Надо к трактору запчасти покупать, а она упрётся: "Всё, - говорит, - твои железки, надо же и в дом что-нибудь купить".

Вот недавно уговорила мужика телевизор цветной купить. А зачем он, тут ведь и света в домах нет. Да и будет ли когда, ведь до ближайшей деревни шесть километров. Это когда же наши руководители осилят такое расстояние да свет подведут, хоть и обещали давно. Видно, будет стоять цветному ящику без дела ещё долго. Ну да и не нужен ему этот ящик, без него даже спокойней. Что сейчас по нему путёвого показать могут? Одна срамота.

Зато дом у них игрушка, сами поднимали, своими руками. В два этажа построили, первый этаж уже отштукатурили, батареи вдоль стен протянули, мебель обновили. Ведь не на один день сюда пришли... Хотя кто его знает? Ссуду просили, просили, и, видно, не дождутся. Да, чудно наше правительство село поднимает, фермерство поддерживает. Сколько законов и постановлений на бумажках, бумага-то всё сдюжит. А как пойдёшь по кабинетам кланяться, так всегда отказ. Жену только с детишками жалко.

Да, была когда-то Загибовка дворов так в семьдесят, с детским криком да наигрышем гармошки. А вот сейчас здесь тишина. Если бы электричество подвели, то, конечно, ещё кто-нибудь приехал. Вот кум давно мечтает зерновой склад организовать, потом ферму, кузню.

Плюнул Иван в сердцах: "Эко куда занесло в мечтах!" Да ещё семьи три-четыре точно бы дома рядом поставили, будь свет в Загибовке, и работали бы вместе. Ведь все не какие-то там залётные птицы, а здесь родились. Не казённые, а свои деньги, все до копеечки, хотят в хозяйство вложить. Им бы только чуть подсобить, и, глядишь, дело бы пошло. Да видно это там, наверху, не шибко кому надо. Вот я, дурак, то на стройматериалы, то на топливо, а то на запчасти деньги трачу, а ведь даже одежонку семье справить не могу. Всё подождите, говорю, потерпите ещё годик другой, легче станет. Да сколько годков так ждать-то? А пропади оно всё пропадом! Обидно только, почему это у французского фермера и свет, и газ, и кредиты... А русский мужик чем хуже? Будет, покурил, засиделся, вот они и мечты несбыточные в голову полезли, а у скотины ещё не чищено. И встал он, русский мужик, взял вилы и пошёл работать.

Ирина Игоревна СЫРОВАТСКАЯ

Мы все родом из детства

...Мы все родом из детства, из времени, когда день и ночь длились долго-долго, когда тебя окружала всеобъемлющая и безграничная любовь родителей, когда каждое мгновение было наполнено открытием, а жизнь казалась интересной и бесконечной.

Когда мы задавали вопросы - всегда находился кто-то рядом, кто отвечал на них. Мы хотели быстрее вырасти и стать взрослыми. Помню из детства один разговор с моим старшим десятилетним братом, после которого мы не могли уснуть до утра. Мы говорили с ним... о смерти. И так было страшно понять детским умом и вместить в своё маленькое сердце, что твоего "я" может не существовать, но всё так же будет светить солнце, сиять звёзды на земле. Было жутко от этой открывшейся тайны, и мы договорились больше никогда не вспоминать о смерти.

Нам легко было забыть о ней, потому что она не посещала нашу семью почти два десятилетия.

Жизнь шла своим чередом, порою просто неслась, подобно карусели: очень быстро и как-то бессмысленно. Калейдоскопом мелькали события, на пути встречались потери и прощания, разлуки и печали. Мы надеялись на свои силы, казалось, что следующий день обязательно будет лучше, счастливее. А когда он наступал - понимали, что счастливее были вчера... Каждому приходилось выбирать собственный путь и следовать своей мечте. Побеждать страх смерти, который всё-таки в нас жил, но с возрастом становился всё сильнее.

Мы жили без покаяния и без веры, без Бога, не уповая на Него и Его Промысл! Это позже нам открылось, что жизнь - Божий дар, а короткая она или долгая, зависит от того, как её проживает человек - с Богом или без Него.

Бог открывается душе, и тогда жизнь у человека становится совсем другая, прежде неведомая, и тогда душа его чувствует, что существование вне этой жизни и есть смерть.

Содержание жизни человека определяется прежде всего состоянием его души. Только смиренная душа с чистым сердцем Бога узрит.

Человек греховен по своей природе, и когда он, проходя свой скорбный путь земных дел, осознаёт свою греховность и начинает каяться, - тогда происходит его обращение ко Христу. Дорога к добру и свету открывается человеку через искупление греха покаянием, через покаяние лежит единственный путь в Царствие Божие. В Царстве этом, справедливом, вечном, уже нет времени и пространства, нет смерти.

Каждый должен прислушиваться к своему сердцу, каждый должен ставить перед собой цель - достигнуть Царствия Божия, ведь только с Богом человек может ничего не бояться, кроме греха.

В жизни каждому приходится делать выбор между добром и злом. В каждой душе идёт драматическая борьба между светом и тьмою. Добро и зло - противоположности, хотя лицо зла может быть и лукаво обольстительным. Добра в мире пока ещё больше, чем зла, так как если бы зло преобладало - мир бы погиб. Потому, заботясь о своей душе, человек заботится обо всём мире.

Истинная цель человеческой жизни - духовное блаженство, стяжание Духа Святого. Тогда мы будем любить друг друга, при каждой встрече зажигать свечу всепоглощающей любви и радовать ею каждое сердце. А любовь непобедима. Все силы зла отступают перед нею.

Если бы в те далекие времена детства вспыхнула в нас искорка веры во Христа и мы, дети, возносили бы свои светлые молитвы к Господу - не было бы у нас такого страха смерти.

"И всякий живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Веришь ли сему?" (Ин.11, 26).

Пусть каждому звучит в этом мире благовест, призывающий в храм Божий!

Не суди... но и не мирись со злом

Когда и кого человек может осудить, обличить? Когда это становится возможным и оправданным в нашей жизни? А если это - зло, то, не примиряясь с ним, где взять внутренние силы, чтобы бороться с его проявлением?

Как часто человек задаёт себе эти вопросы...

Для того чтобы мы жили праведно и правильно, Самим Господом даны нам духовные законы, мудрые заповеди. Глубок смысл, казалось бы, простых слов: "Не судите, да не судимы будете" (Мф. 7, 1). Мудрые слова... А ведь с необходимостью придерживаться их человек встречается с раннего детства.

Законы материального мира и нравственные законы жизни противоречат друг другу, поэтому внутренний мир даже у ребёнка искажён. Вот и дразнят в детстве друг друга, осуждают, порой смеются над ошибками и просчётами своих друзей и близких. Но почему-то через некоторое время тот, кто осуждал, непременно сам оказывается в подобной ситуации, и смеются уже над ним. В детстве не задумываются о причинно-следственных связях. События мелькают, жизнь идёт своим чередом...

К сожалению, с возрастом ничего не меняется... В повседневности взрослый человек встречается со многими людьми, знакомыми и незнакомыми. Эти встречи бывают желанными и необходимыми, но порою неприятными и ненужными. Они неизбежно приводят нас к разговорам, в которых по немощи своей мы можем обсудить, а иногда и осудить кого-то, забывая, что это есть грех. Как сказал святитель Игнатий (Брянчанинов): "Грех осуждения так противен Богу, что Он прогневляется, отвращается от самих угодников Своих, когда они позволяют себе осуждение ближнего". А как только осуждение превращается в страсть, в постоянный порок, оно уже оскорбляет Бога, потому что осуждающий других за их грехи присваивает себе право Божиего суда. Он отказывает осуждаемому им человеку в любви и тем самым нарушает одну из основных заповедей Христовых.

Только позже приходит понимание этого духовного закона, приходит понимание того, что каждая встреча неслучайна и предопределена Богом и что слово, лишённое благодати, - это убиенное слово и за него ты несёшь ответ пред Богом. Как правильно сказал валаамский старец схиигумен Иоанн: "Не осуждай никого. Кто кого в чем осудит, тот и сам в эти же грехи впадает, иначе не бывает".

Люди нуждаются в духовном утешении, сострадании, ласке и добром слове, а не в злом суждении. Сочувствие есть плод любви и есть живое приятие сердцем состояния ближнего, потому как сердце принадлежит Господу. Да нам и не дано право судить о жизни других людей, об их поступках, ибо мы не знаем всех обстоятельств и подлинных мотивов их действий. Одному Богу ведомо, что двигало ими. Можем ли мы разобраться в чужих ситуациях? А если эти грехи уже прощены Господом? Может, правильнее разобраться в своих прегрешениях?

Замечено, как только человек начинает осознавать свои недостатки и пороки, начинает видеть свои грехи - перестаёт осуждать других. По словам святителя Феофана Затворника, "чтобы не осуждать других, надо восчувствовать свою греховность и скорбеть о ней и оплакивать душу будто мертвую. Когда свой мертвец дома, не станешь заботиться о мертвецах в соседстве".

А если поступки, совершаемые человеком, действительно мерзки и худы, достойны порицания окружающих? Называть худое добрым? Может быть, молчать? Или, не осуждая за спиной, постараться исправить человека, удержать от дурного? По словам святых отцов, надо любить грешников и ненавидеть грехи.

Законное право судить других имеют только священники и судьи. Но даже они станут виновными, если в своих действиях не будут иметь цели в исправлении их и удержании от порочного.

Но как научиться "не осуждать" человека за недостатки, за поведение, так непохожее на наше? Ведь это возможно только по большой любви к Богу, к людям, к конкретному человеку. Это возможно только прощением ближнего и боязнью ранить его душу.

Замечательно сказал афонский старец Иероним: "Когда слышишь, как осуждают другого, никогда не добавляй своих суждений, но всегда говори хорошее и скорби о нем".

Не осуждай человека за то, что он грешный, злой, лукавый, болтливый, а может, и вовсе вор, блудник и лжец. Будь внимателен и осторожен к каждому своему слову.

"Кто строго расследует чужие проступки, тот не получит никакого снисхождения к своим собственным, потому что Бог произнес суд соответственно не только свойству наших преступлений, но и по твоему суду о других", - сказал святитель Иоанн Златоуст.

Да, необходимо воздерживаться от осуждения, но не мириться со злом, борьба с которым требует внутренней силы. А силы даст Всеблагий Господь. И я прошу: "Воздвигни Лицо Твое на грехи мои, на мои скудные помышления... Помоги увидеть свои прегрешения, а ближнего возлюбить таким, каков он есть, потому что он - "чужой раб, не твой, а Божий"".

Раба Божия Людмила ПАВЛОВА, г. Воронеж