История пишется на небесах

 16 октября - 125 лет со дня смерти Сергея Михайловича Соловьёва

Всякий крупный историк сам является исторической фигурой. Он смотрит на прошлое не своими собственными глазами, а глазами своей эпохи, значит, по тому, как он на неё смотрит, можно судить и об эпохе, в которой он жил, и об особенностях её общественного сознания. Судить о времени вернее всего можно по тому, каких оно дало историков, ибо они - самые типичные его выразители, более типичные, чем даже философы или поэты.

Можно возразить: позвольте, но ведь историк имеет дело с фактами прошлого, а они-то одни и те же, в какую бы эпоху их ни описывали. Не может же один историк утверждать, что на реке Сить в 1238 году победили татаро-монголы, а другой, через сто лет, - что битву выиграли русские. Да, в данном случае все историки согласятся, что это было поражение русских князей (хотя относительно того, кто победил под Бородиным, у специалистов имеются разные мнения), но главный вопрос не в этом, а в том, почему наши были тогда побиты, а это уже каждый историк объясняет по-своему.

Отождествление исторической науки с перечнем происходивших когда-то событий - печальное наследие эпохи материализма, от которого мы избавляемся медленно и с трудом. Событийной истории никогда не было, нет и не будет, так как она невозможна. Это большое заблуждение, будто история занимается историческими фактами, а это совершенно разные вещи. Просто фактов столько же, сколько песчинок в Сахаре, а исторических фактов в миллионы и миллиарды раз меньше. Но как отличить простой факт от исторического? Скажут: если факт повлиял на историю, значит, он исторический факт. Хорошо. Известно, что у Наполеона в день Бородина был насморк. Повлияло ли это на историю? Задайте историкам этот вопрос, и они сразу разделятся на два лагеря. Те из них, которые считают, что ход человеческой истории определяется объективными законами социального развития, скажут: не повлияло, и недомогание Наполеона 26 августа 1812 года историческим фактом не является, а те, которые отводят решающую роль в истории личности, воскликнут: конечно, повлияло - если бы Наполеон был в своей обычной форме, быстро и правильно принимал решения, всё пошло бы по-другому. И Александру пришлось бы заключать невыгодный для России мир

Вот видите, отбор исторических фактов из всей необозримой массы фактов зависит от концепции, а концепция складывается в уме историка ещё до всяких фактов.

Но это и значит, что событийной, материальной истории не существует. История есть грандиозная, разворачивающаяся во времени идея, а идея может находиться только в чьём-то индивидуальном "я".

У Маяковского в поэме "Хорошо" есть гениальная фраза, относящаяся к революции и гражданской войне: "Это было с бойцами или страной, или в сердце было в моём". Да, история существует только в чьём-то сердце, в чьём-то сознании. Вне сердец и сознаний есть только гигантская свалка бессмысленных происшествий, необозримая и пугающая, как загробный мир. Задача историка состоит не в том, чтобы разобраться в этой свалке, что абсолютно немыслимо, а чтобы, охватив своим взглядом какую-то часть того, что оставило на ней время (часть всегда совершенно ничтожную), выстроить затем в своём сердце свою личную историю и рассказать о ней читателям.

Именно так поступали три знаменитых русских историка XIX века - Карамзин, Соловьёв и Ключевский. Они все принадлежат к одному периоду русской истории, который следует назвать предреволюционным, поэтому, всматриваясь в то, как они выстраивали в своих сердцах всю русскую историю, мы сможем уловить дух этого периода, которым они руководствовались. И показательнее двух других в этом отношении Сергей Михайлович Соловьёв.

Он родился в 1820 году в семье православного священника и практически всю жизнь прожил в Москве, где гладко и последовательно от звания к званию, от награды к награде, от славы к славе формировалась его научная и общественная карьера, соответствующая его выдающимся способностям и колоссальной трудоспособности. Преподавал в Московском университете, стал профессором, его лекции собирали большую аудиторию, известность его росла, он стал гордостью университета и был возведён в должность ректора. После смерти Николая I преподавал историю его внуку Николаю Александровичу, а после его смерти - другому внуку, будущему императору Александру III, по просьбе которого составлял для него "Записку о современном состоянии России". Скажем несколько слов о его семье - в контексте нашего разговора это существенно.

Он был женат на представительнице знатного польско-малоросийского рода, которую звали Поликсена; этим же редким именем он назвал одну из своих дочерей, а одним из его сыновей был известный русский философ Владимир Соловьёв. В доме царила атмосфера аккуратности, строгого режима, ответственности и трудолюбия. Можно сказать, что это была образцовая православная интеллигентная семья, каких в то время уже почти не встречалось, поскольку Православие и интеллигентность становились в то время вещами несовместимыми. Недаром Чехов писал Куприну: "Я с удивлением смотрю на всякого верующего интеллигента".

Преодолев в молодости некоторые славянофильские увлечения, Соловьёв довольно рано сделался убеждённым западником либерального направления, каковым и оставался до конца жизни. Он верил в прогресс, понимаемый как развитие производства и смягчение нравов, и в науку как торжество человеческого разума. К науке он относил и свою любимую историю, поэтому не одобрял в этой сфере никакого субъективизма и искренне считал свои книги описанием и осмыслением того, что было на самом деле. А книг этих он написал двадцать девять, публикуя с 1851 по 1879 год по одной ежегодно (последняя вышла уже посмертно). Уже из этой цифры, а также из того, что Соловьёв начал свой анализ "с древнейших времён", понятно, что он задумал создать системный труд, некую энциклопедию русской истории, которая в его мечтах должна была ответить в этой отрасли знания на все основные вопросы и стать истиной на все времена, к которой в дальнейшем можно будет добавлять только какие-то упущенные им второстепенные детали.

На специфику исторического развития России оказывали, по Соловьёву влияние два главных фактора - один внешний, другой внутренний. Внешним фактором было её географическое расположение между Западом и Востоком. Эта мысль - исток будущего евразийства. Внутренним же фактором был инстинкт самосохранения нации, заставлявший её искать те формы ответственного жизнеустроения, которые обеспечивают наибольшую стабильность и твёрдый порядок, а это направляло вектор нашего развития в сторону централизованной государственности. Вот какая простенькая подоплёка у нашей истории! А привели эти два фактора всего-навсего к тому, что до XVI века мы оборонялись от восточных завоевателей, спасая тем самым Европу, а после XVI века начали наступление на восток и дошли до Тихого океана.

Конечно, никакой исчерпывающей энциклопедии русской истории Соловьёв не создал. Он просто возводил в своём сердце образ истории, детализируя, расширяя и углубляя ту общую её идею, в которую поверил ещё в молодости. Эта идея стала соловьёвской концепцией русской истории. Для того чтобы убедить и себя и читателей в её истинности, он брал из океана событий минувшего те, которые не портили его сооружение, не выпадали из его стиля, не искажали заранее намеченный им силуэт, и полностью пренебрегал теми, которые не подходили к образу, вынашиваемому в его душе. И чтобы понять его историческую концепцию, лучше смотреть не на то, что он выуживал из бесконечного запаса фактов, а на то, что он в упор не видел, хотя в летописях и хрониках это находится на самой поверхности.

Не видел он в русской истории вот чего: чудес, знамений, дивных явлений, громадной роли в судьбе России святых. Описывая Святую Русь, он не видел главного её атрибута - святости. Его концепция истории была материалистична, а поэтому скучна и ложна. Так же как и Карамзин с Ключевским, он не понимал, что история пишется на небесах и что идею русской истории не нужно выдумывать каждому историку по-своему, поскольку она существует абсолютно реально в предначертании Бога. Не фантазировать должен историк, а стараться проникнуть в замысел Творца о России, чтобы объяснять своему народу в чём состоит его историческая миссия. А для этого и большого ума не требуется, достаточно вспомнить и систематизировать явные вторжения Промысла в нашу историю, заставляющие Русь быть Третьим и последним "Римом", т.е. носительницей Христовой истины, которую она призвана возвестить гибнущему человечеству перед приходом антихриста. Жаль, что такой великий труженик и в частной жизни верующий христианин, как Сергей Соловьёв, поддался духу времени и не проявил себя верующим в своих сочинениях.

Содержание номера       Главная страница номера       Начало страницы