продолжение
В ГОРОДЕ НА НЕВЕ
Наступал его последний предпатриарший год. Первое богослужение 1989-го владыка Алексий провёл в праздник Богоявления 19 января в Николо-Троицком кафедральном соборе, на другой день совершил литургию в главном храме Александро-Невской Лавры. Вскоре отправился в Германию, в кёльнском храме святых равноапостольных Константина и Елены совершил литургию вместе с епископом Дюссельдорфским Лонгином (Талыпиным), выходцем из белоэмигрантской семьи, родившимся и выросшим в Хельсинки. Православная община Кёльна образовалась в 1923 году и насчитывала более трёхсот человек. Одной из прихожанок была Тамара Андреевна Бём, дочь харьковского священника, расстрелянного большевиками вместе со всей многодетной семьёй. Она единственная уцелела, в годы войны оказалась в Германии, в Кёльне работала на радио «Немецкая волна», где красивым низким голосом читала произведения русской классики. Литургию митрополита Алексия вспоминала как одно из главных событий жизни: «Мы увидели по-настоящему благообразного, статного и степенного владыку, от него исходило некое серебристое сияние. Я впервые почувствовала, что вижу перед собой святителя. Когда мы подходили к нему под благословение, он разговаривал с каждым так, будто лично знал его, ведал обо всех его трудностях, горестях и радостях, готов был помочь и вдохновить на дальнейшую жизнь во Христе».
23 февраля 1989 года владыке Алексию исполнилось шестьдесят лет. Поздравить его в Северную столицу приехали многие архиереи и священники. В записях самого юбиляра отмечено: «Троицкий собор Ал.-Невской Лавры. 22.II. Всенощное бдение с 7 арх., 40 свящ. 23.II. Бож. литургия и молебен. 8 арх., 60 священнослужителей. 250 прич.». Всенощные бдения и литургии продолжались и в последующие дни. Чаще всего человек в свой юбилей отмечает, кто и как его поздравил, какие были подарки. Наш юбиляр главным подарком в своей жизни продолжал считать, сколько причастников явилось к нему, к его чаше, в которой он совершил преосуществление хлеба и вина в плоть и кровь Господа и Спасителя!
И конечно же, самыми желанными и дорогими гостями на том юбилее оставались сердечные друзья детства — отец Вячеслав Якобс и отец Василий Ермаков — настоятель таллинского храма Иоанна Предтечи и настоятель церкви Серафима Саровского в городе на Неве.
В конце февраля юбиляр отправился торжествовать по случаю своего шестидесятилетия в Таллин и в Пюхтицу, потом вернулся в Питер, а в марте уже был в Москве, где создавался Фонд славянской письменности и культуры, который на долгие годы возглавит выдающийся русский скульптор Вячеслав Михайлович Клыков. Тогда он ещё только-только начинал обретать известность и имел всего несколько замечательных работ — памятники Николаю Рубцову в Тотьме, Константину Батюшкову в Вологде и Сергию Радонежскому в Радонеже, работал над созданием образа великой княгини Елизаветы Феодоровны, мученицы, тогда прославленной в лике святых пока ещё только зарубежниками. 11 марта на учредительном съезде Фонда славянской письменности и культуры митрополит Алексий был избран членом совета. Он от всей души поддержал идею создания такой организации, призванной в дальнейшем закрепить всё русское, что было достигнуто и отвоёвано у большевистской власти во время подготовки и проведения торжеств по случаю 1000-летия крещения Руси. Вскоре под председательством писателя Сергея Артамоновича Лыкошина прошла учредительная конференция Товарищества русских художников. Поддерживаемые священниками и архиереями такие объединения готовились к борьбе за дальнейшее возрождение России.
А в это же время и в той же Москве собиралось с силами иное воинство, призванное к тому, чтобы разрушить великую державу, набирал популярность и всё новых и новых сторонников бывший первый секретарь Свердловского обкома КПСС Борис Ельцин. Став изгоем в родной цековской команде, он вдруг обрёл ореол мученика и народного героя, тысячи людей стали стекаться на митинги в его поддержку. Весьма примечательны слова академика Сахарова, которые вспоминает один из демократических лидеров девяностых годов, бывший мэр Москвы Гавриил Попов в интервью Льву Сирину: «Сахаров мне сказал: "Гавриил Харитонович, идите, договаривайтесь с Ельциным". Я сходил, потом с ним пошёл разговаривать Андрей Дмитриевич. Вернулся: "Гавриил Харитонович, у него же никакой программы нет! — даже использовал при этом философский термин "табула раса" — чистая доска. — Он примет любую программу, лишь бы получить власть". Так и получилось». Ельцин мог стать кем угодно — лидером коммунистов, фашистов, демократов, зелёных, голубых, жовто-блакитных, оранжевых, чёрных, маоистов, полпотовцев, пиратов… лишь ему предоставили надёжную и мощную поддержку, благодаря которой он бы получил верховную власть, к которой стремился с животным влечением.
Владыка Алексий ещё не знал, что с этим монстром ему придётся и бороться, и сотрудничать на протяжении всех девяностых, в глубине души ненавидеть, но смиряться, чтобы не допустить трагического раскола общества, который привёл бы к новой и ещё более кровавой гражданской войне. Этот март 1989 года стал для Ельцина триумфальным, он выпустил свой «Майн кампф» — книгу «Исповедь на заданную тему», а 27 марта его избрали народным депутатом СССР по национально-территориальному округу № 1 (город Москва), он получил 91,53% голосов москвичей и стал общенациональным лидером. Отныне все надежды на возрождение России наш народ принялся возлагать на него, ещё не ведая, какую мощную бомбу сам же вносит в свой дом. А Горбачёв продолжал свою предательскую капитулянтскую деятельность на международной арене. После вывода войск из Афганистана он вывел войска из ГДР и Чехословакии, встретился в Англии с премьер-министром Маргарет Тэтчер и подтвердил свою полную покорность атлантистам, после чего начал в одностороннем порядке разоружать нашу державу. В Грузии вспыхнуло восстание за независимость под лозунгом «Давить русских!», и в Тбилиси при разгоне демонстрации повторилось то же, что было при Хрущёве в 1956 году, погибли люди, но тогда об этом никто знать не знал, а теперь на весь мир растрезвонили про сапёрные лопатки, которыми якобы наши солдаты, убивали мирных грузинских женщин, а на самом деле потом, когда уже «поезд ушёл», выяснится, что тех грузинок убивали неизвестные люди в самой же толпе повстанцев. Тайно руководимая Горбачёвым революция набирала обороты, всюду шли митинги, демонстрации, забастовки, союзные республики рвались к суверенитету, и впереди всех — Прибалтика и Закавказье, первыми о своей независимости объявили Литва и Армения.
Шла подготовка к первому Съезду народных депутатов СССР, объявленному высшей формой государственной власти, и 18 марта митрополит Алексий был избран одним из пяти депутатов от Фонда милосердия и здоровья, членом правления которого он состоял. Тогда же его избрали членом Комитета по международным премиям мира. Своё недолгое хождение в политику он потом будет вспоминать с неприязнью. Но тогда ему, как и многим другим, казалось, что наконец-то представилась возможность участвовать в управлении страной и что это участие принесёт пользу народам, её населяющим.
Накануне Съезда в швейцарском Базеле митрополит Алексий и Миланский кардинал Карло Мария Мартини руководили Первой европейской экуменической ассамблеей, посвящённой теме «Мир и справедливость». Впервые католики согласились объединиться с православными и протестантами в миротворческой деятельности. Наиболее глубоким оказался доклад архиепископа Смоленского и Калининградского Кирилла (Гундяева) «К экологии духа», в котором он призывал человечество вспомнить, что смысл жизни не в удовольствиях и не в достижении максимальных телесных удобств. «Наиболее трагическим заблуждением современного человека, — говорил он, — является определение иерархии ценностей по принципу пользы, что сопровождается равнодушием к истине». Архиепископ с европейской трибуны смело гвоздил Европу за то, что, погрязнув в борьбе за комфорт, она ведёт всех людей мира к экологической катастрофе, но, что ещё хуже, — к катастрофе экологии духа. И европейцы внимали, соглашались с этими обвинениями. В Москву митрополит Алексий вернулся с этой ассамблеи весьма довольный её итогами.
Съезд народных депутатов проходил в Большом Кремлёвском дворце, и две недели вся страна прилипала к экранам телевизоров, с надеждой всматриваясь в лица выступающих. Горбачёва уже ненавидели, и все ждали, что Съезд скинет его вверх тормашками, тем более что 31 мая Ельцин выступил с требованием призвать его к ответственности за то, что после четырёх лет перестройки жизнь в стране значительно ухудшилась. В своём выступлении он как танк попёр на лживого генсека, откровенно декларируя себя его непримиримым соперником. Но тогда время «царя Бориса» ещё не наступило. Сейчас Борис Николаевич требовал, чтобы народные депутаты стали подлинной властью. Пройдёт четыре года, и он же уничтожит эту самую власть народных депутатов, разогнав последний чрезвычайный съезд.
После Ельцина выступал первый секретарь компартии Армении Сурен Арутюнян, он призывал защитить армян от азербайджанцев. А затем ведущий собрание, в скором времени будущий президент независимой Литвы, Альгирдас Бразаускас объявил митрополита Алексия. Тот взошёл на трибуну степенной походкой и заговорил своим проникновенным голосом:
«Уважаемый президиум, уважаемые народные депутаты! Я думаю, что впервые религиозному деятелю приходится выступать со столь высокой трибуны нашей страны. Мне хотелось бы в первую очередь поблагодарить Михаила Сергеевича за его доклад и концепцию, которую он предложил нам для выхода из кризисной ситуации. Конечно, эта концепция будет обогащена выступлениями делегатов, и общими усилиями мы должны найти пути выхода страны из той кризисной ситуации, в которой находится наша страна и наше общество. С этой высокой трибуны я хотел бы заявить, что православные люди и все верующие нашей страны не только всей душой поддерживают перестройку в широком смысле этого слова, но и видят в происходящих процессах обновление, реальное воплощение своих надежд и своих чаяний. Мы осознаём, насколько сложен процесс перестройки, который должен затронуть все сферы нашей жизни. Строить заново порой бывает легче, чем перестраивать. Ход перестройки предполагает радикальную экономическую реформу, направленную на разворот экономики в сторону человека, демократизацию внутренней жизни, нравственное обновление нашего общества. Вот на этом последнем мне и хотелось бы остановиться несколько подробнее. Наиважнейший урок, который вынесло наше общество из своего недавнего прошлого, заключается в осознании глубинной взаимосвязи между нравственностью и социальным развитием общества. Как известно, наша история подтвердила древнюю истину, что принудительными методами, не обращаясь к нравственности человека, его совести, разуму, моральному выбору и внутренней свободе, нельзя осуществить самые прекрасные социальные идеи. Поэтому тяжёлое положение, в котором оказалась наша экономика, многие стороны общественной жизни имеют первопричиной не только злую волю чью-то, ошибки специалистов, но и духовное обнищание, поразившее наше общество. Наш век выявил невиданное ускорение научно-технического прогресса, сферы деятельности человека, в основном освобождённой от морали. И вот, посмотрите, что получилось. Сегодня, как никогда ранее, люди духовно разобщены между собой, равнодушны друг ко другу. И это в мире, где через самые разнообразные технические каналы и средства связи к человеку поступает невиданное ранее количество информации о жизни его собратьев во всех уголках Земли. Нравственность, моральные принципы призваны стать тем мощным средством, которые позволят нам преодолеть людскую разобщённость, духовную отчуждённость и тем самым сплотить нас как братьев и сестёр для построения счастливого будущего для нас и наших потомков. Именно возрождённая нравственность сделает нас терпимыми друг к другу, милосердными ко всем страждущим, больным, инвалидам, старым, одиноким; милосердными к природе, пренебрежительное, хищническое отношение к которой — прямое следствие эгоизма, нездорового состояния человеческой души. Мне бы хотелось с этой трибуны призвать всех народных депутатов консолидировать наши усилия, чтобы вместе решать общие вопросы, которые стоят перед нами. Кризисы современного общества взаимосвязаны с нравственным кризисом, вследствие чего ответственность за нравственное воспитание лежит на всех нас, на всём нашем обществе. Каждый человек должен строить свои отношения с окружающими, с обществом, с природой на основе общечеловеческого морального кодекса. Все мы должны понять, что между нравственностью и выживанием существуют прямая связь и прямая зависимость. Именно поэтому особенно остро стоит сегодня вопрос нравственного воспитания и совершенствования всех членов нашего общества. Об этом очень хорошо говорил с этой трибуны академик Дмитрий Сергеевич Лихачёв, который говорил о культуре, потому что культура и нравственность взаимосвязаны. Церковь готова и религиозные объединения готовы принять участие в этом процессе нравственного обновления нашего общества, и мы с надеждой ожидаем принятия в скором времени закона о свободе совести, который предоставит Церкви большие возможности участвовать в общественной жизни нашего общества. Наш Съезд проходит в знаменательное время, которое коренным образом может изменить ход развития страны. Этому способствует и международная обстановка сегодня. За два дня до начала нашего Съезда я вернулся из швейцарского города Базеля, где проходила Всеевропейская и Всехристианская экуменическая ассамблея «Мир и справедливость». Практически не было аналогов такой встречи, когда представители всех христианских Церквей европейского континента встретились вместе для обсуждения жгучих вопросов современности — мира, разоружения, справедливости и сохранения окружающей нас природы. В течение недели мы обсуждали эти вопросы и пришли к единодушному решению, изложив наше решение в обобщённом документе, который касается всех проблем, которые стоят сегодня перед человечеством. И христиане Европы выразили готовность работать вместе, не откладывая… Время не ждёт. Работать вместе, сообща, для того чтобы человечество выжило, сохранило бы мир в справедливости и сохранило бы окружающую нас природу. Позвольте мне передать документы этой ассамблеи главе государства, нашей страны».
Назвать это выступление образцом красноречия язык не повернётся. Оно тяжеловесно, слоится повторами. Как песок на зубах, скрипят нерусские резиновые слова, все эти «концепции», «ситуации», «демократизации», «принципы», «аналоги», «реальное», «радикальное», «практически», «консолидировать»… Да уж, речь не Златоуста. Но важно было другое. Впервые крупный архиерей, второй по значению после Патриарха, выступал с трибуны всенародного собрания. И в роковые мгновения истории, когда народ, как собака с цепи, рвался к гражданской войне, пастырь взывал к милосердию и если не к полному взаимопониманию, то к терпеливому отношению друг к другу. Завёрнутое в обложку повиновения властям, начатое словами благодарности генсеку и законченное передачей ему документов ассамблеи, выступление таило в себе и резкий выпад против Горбачёва — говорилось о том, что страна поставлена в кризисное положение, а этого запятнанный руководитель признать не хотел.
Особенно карикатурной на Съезде выглядела полемика Горбачёва с академиком Сахаровым, человеком, который изобрёл водородную бомбу и предлагал проект размещения сверхмощных ядерных боеголовок вдоль американской морской границы, чтобы разом взорвать и уничтожить значительную часть населения США, а теперь он требовал, чтобы русский народ ответил перед всем миром за свою кровавую имперскую политику, кричал, что нашей стране давно уже никто не угрожает и потому пора до минимума сократить армию. Горбачёв разваливал страну, делая вид, что пытается её сохранить, а Сахаров прямо взывал к развалу, требуя, чтобы кровожадные русские перестали мучить покорённые ими народы и отпустили их на все четыре стороны. И ведь знал, что уже повсюду раздаётся: «Режь русских!», «Чемодан — вокзал — Россия!» и тому подобное. Они даже внешне были чем-то похожи, эти два безстыжих предателя, только Сахаров постарше и без омерзительного пятна на лысине, но с не менее отвратительным прононсом.
Митрополит Алексий сидел в середине партера и в отличие от остальных депутатов не вертелся, не улыбался, не смеялся, не отбивал себе ладони жаркими рукоплесканиями, а с грустью взирал на весь этот балаган, выделяясь среди других не только своим белоснежным клобуком, но всем обликом, словно депутат из иного мира, посол иного Государства, в котором не за что краснеть, сгорая от стыда.
Его душа в те дни отогревалась событием, случившимся во время Съезда. 3 июня после многочисленных ходатайств владыки Алексия власть наконец вернула Церкви чудотворные мощи святого благоверного князя Александра Невского. Прилетев прямо со Съезда на пару дней в город на Неве, митрополит лично принимал из запасников музея истории религии и атеизма драгоценный деревянный ковчег. Многие ожидали увидеть внушительных размеров серебряную елизаветинскую гробницу, в которой мощи покоились до конфискации, но так сильно власть не расщедрилась, вернув реликвию в скромной деревянной раке небольших размеров. «3.VI. Крестный ход и литургия. Встреча мощей Ал. Невского с еп. Проклом и еп. Львом», — записал митрополит Алексий в тот день. Николай Васильевич Хазов был пострижен в монашество с наречением имени Прокл митрополитом Никодимом (Ротовым), у коего служил иподиаконом, а мощи Александра Невского он встречал уже будучи епископом Тихвинским и викарием Ленинградской епархии. Тогдашний епископ Ташкентский и Среднеазиатский Лев (Церпицкий) тоже выходец из гнезда Никодима, некогда служил у него личным секретарём. Примечательно, что два «никодимовца» вместе с владыкой Алексием встречали мощи небесного хозяина Северной столицы, переносили их в Троицкий собор Александро-Невской Лавры. Вскоре оба станут архиепископами, первый — Симбирским, второй — Новгородским.
Сбылось желаемое — святые мощи князя Александра Ярославича вернулись туда, где к ним можно было теперь приложиться, совершать при них богослужения, выносить их с крестными ходами. В тот день, 3 июня, митрополит Алексий не расставался со святыней и вечером совершил всенощное бдение, а на другой день снова совершил литургию при драгоценных мощах.
И уже только после этого, счастливый, отправился обратно в Москву на устроенное Горбачёвым сборище, о котором впоследствии вспоминал так: «Беда в том, что парламент тех лет превратился в место, где у людей совершенно отсутствовало уважительное отношение друг к другу. Там царствовал дух вечного противостояния, постоянной борьбы, нервозности… Люди не желали элементарно слушать друг друга, а тем более говорить, объясняться нормальным человеческим языком. Элементарные нормы достойного поведения там были напрочь забыты. Выступающих на трибуне то захлопывали, словно дикари в каком-нибудь каменном веке, то закрикивали, как случается порой в домах для не совсем здоровых людей… После каждого заседания Съезда народных депутатов я становился просто больным — очень скверно влияла на меня та атмосфера нетерпимости и вражды».
С той поры он станет ярым противником того, чтобы священнослужители избирались в парламент. На Съезде и после него он работал в комиссиях по пакту Молотова — Риббентропа и по закону о свободе совести. «С пактом, как известно, мы разобрались. А вот в комиссии по закону о свободе совести находились юристы, которые считали дискриминационное "Положение о религиозных организациях", принятое аж в 1929 году, эталоном на все времена — вплоть до сегодняшних! Они не понимали — да просто отказывались понимать, почему нормы, выработанные в условиях репрессивно-тоталитарного режима, давно пора отправить на свалку истории, во всяком случае, самым критическим образом пересмотреть. Конечно, было непросто переубедить советских юристов. Однако я всё же старался объяснить коллегам свою точку зрения, что мне иногда удавалось…»
Сразу после Съезда митрополит Алексий провёл в Ленинграде и в Пюхтице десятидневное VIII богословское собеседование между православным духовенством и финскими лютеранами. Гости посещали храмы и монастыри, совершали с нашими архиереями совместные молитвы, что разрешается в отличие от совместных богослужений. Ещё не проявил себя в полной мере маргинальный протестантизм с его либеральным отношением к гомосексуализму, абортам, наркотикам, эвтаназии, самоубийствам, и подобное общение не могло вызвать в православном духовенстве чувства брезгливости. Вечером 17 июня делегация Евангелическо-Лютеранской Церкви Финляндии присутствовала в Свято-Троицком соборе Александро-Невской Лавры на всенощном бдении, а утром 18 июня, в день Святой Троицы, была в этом же соборе на праздничной Божественной литургии, которую совершал митрополит Алексий. Опять-таки, это было лишь присутствие, а не совместное совершение таинства.
Экуменическая деятельность всё ещё не противоречила благодати, и митрополит Алексий мог не смущаясь воспринимать, что во всём мире его признают одним из главных экуменических лидеров, как, например, было объявлено в Венгрии, где он находился с визитом с 21 по 24 июня по приглашению Реформатской коллегии, которая вручила ему диплом и знаки доктора богословия Дебреценской богословской академии.
Вот уже давно Синод обращался к Горбачёву с просьбами сменить Харчева на посту председателя Совета по делам религий. Надоело его нескрываемо хамское отношение. Константин Михайлович, хоть и был дипломатом, весьма недипломатично общался с архиереями, стараясь всегда показать, что им временно оказывается некое послабление, коего они никак не заслуживают. И вскоре после первого Съезда народных депутатов его отправили послом в Эмираты, а на его место назначили человека с ярко выраженной христианской фамилией. Юрий Николаевич Христораднов был ровесником митрополита Алексия, родился в деревне на Ярославщине в 1929 году. Только вот фамилия оказалась его единственным христианским проявлением. За те четырнадцать лет, покуда он возглавлял Горьковский обком КПСС, им было сделано немало хорошего для подъёма экономики области и строительства жилья, но Нижегородская епархия его стараниями пришла в полнейший упадок. И вот теперь такого человека назначили надзирать с партийных высот над всей Русской Православной Церковью. Юрию Николаевичу суждено будет стать последним в нашей истории председателем Совета по делам религий, который просуществует ещё девятнадцать месяцев. Увы, и на этом посту он отличился презрением к Церкви, не мог преодолеть большевистской гордыни и заставлял уже тяжело больного, почти обездвиженного Патриарха Пимена являться к нему на приём. Но, к счастью, возглавляемый Христорадновым орган уже почти не вмешивался в деятельность Церкви.
В июле митрополит Алексий отдыхал, а в августе начал готовиться к новому важнейшему мероприятию, которое станет ещё одной главной темой его будущего Патриаршества. Раскол Русской Православной Церкви на Зарубежную и Московскую оставался болезненным для всех церковных деятелей, кроме, разве что, тех, кто использовал религию для политиканства. До сих пор, несмотря на все попытки найти пути к примирению, которые Московский Патриархат, к чести для него, предпринимал на протяжении десятилетий, зарубежники оставались предвзято суровыми и не шли навстречу. Ещё совсем недавно, когда праздновалось тысячелетие крещения Руси, они недоброжелательно отнеслись к торжествам в СССР. И вот теперь, год спустя, наметился прорыв, завязались осторожные дружеские отношения. Всё благодаря стараниям владыки Алексия, который дважды принимал у себя в городе на Неве американцев — в 1987 году делегацию от Конгресса США, в 1988-м — делегацию религиозных деятелей Америки. Обе делегации возглавлял директор библиотеки Конгресса США Джеймс Биллингтон, настоящей ценитель нашей культуры, хорошо говорящий по-русски. Сотрудничая с президентом Нью-Йоркского университета Джоном Брадемасом и Фондом Онассиса, Биллингтон поставлял для Свято-Данилова монастыря ценные богословские микрофильмированные материалы, стал помогать в деле налаживания связей с зарубежниками. И наконец лёд тронулся.
В сентябре 1989 года митрополит Алексий прилетел в США. «17.IX. Литургия у Свят. Спирид. в Сиэтле. 21.IX. Литург. у Свят. Спир. в Сиэтле. 24.IX. Лит. 7 еп., собор Сиэтла. 27.IX. Воздвижение Креста Господня. Всенощное бдение в Ник. соборе Нью-Йорка. Литургия», — за этими пунктирными записями в служебном дневнике владыки стоит очень многое.
Сиэтл. Город на северо-западе США. Досюда в XVIII веке доходила Русская Америка. Спустя столетие, в 1892 году, в Сиэтле вновь возникла православная община, которая особенно выросла после 1917 года, став одним из центров русского православного зарубежья. К уже существовавшему соборному храму святителя Спиридона добавилась церковь святителя Николая. После оккупации японцами Маньчжурии сюда хлынула новая волна наших соотечественников в изгнании. Святитель Шанхайский и Сан-Францисский Иоанн (Максимович) много внимания уделял здешней общине. В 1966 году он привёз в Сиэтл чудотворный образ Богородицы Курской-Коренной и во время молебна скончался. Здесь же был и погребён. Святитель Иоанн был одним из немногих зарубежных иерархов, кто признавал Московских Патриархов и мечтал о грядущем воссоединении: «Я каждый день на проскомидии поминаю Патриарха Алексия. Он Патриарх. И наша молитва всё-таки остаётся. В силу обстоятельств мы оказались отрезаны, но литургически мы едины. Русская Церковь, как и вся Православная Церковь, соединена евхаристически, и мы с ней и в ней. А административно нам приходится, ради нашей паствы и ради известных принципов, идти этим путём, но это нисколько не нарушает нашего та́инственного единства всей Церкви». По молитвам этого праведника в сентябре 1989 года митрополит Алексий, приехавший из СССР, трижды совершил литургию в соборе святителя Спиридона в Сиэтле, общался с пастырями Зарубежной Церкви, убеждал их в том, что сейчас уже ничто не препятствует литургическому общению, а в дальнейшем и объединению Церквей в России и в изгнании. И они тянулись к нему, внуку расстрелянного белого офицера, признавали в нём своего. В его благородной осанке, чувстве собственного достоинства, степенной речи они видели неподдельные черты чистокровного аристократа.
Перелетев с Западного американского побережья на Восточное, митрополит Алексий оказался в Нью-Йорке, где служил литургию вместе с викарием и управляющим американскими приходами Московской Патриархии епископом Климентом Серпуховским в храме святителя Николая Чудотворца, главном соборе Патриарших приходов в США, то есть уже «на своей территории», поскольку Северо-Американская митрополия с 1970 года в статусе автокефалии вошла под юрисдикцию Московского Патриархата, что стало добрым плодом совместных усилий митрополита Никодима (Ротова) и видного духовного лидера русской эмиграции протопресвитера Александра Шмемана. Николаевский собор, построенный повелением императора Николая II, признанный памятником архитектуры Нью-Йорка, для русского человека — одна из главных достопримечательностей крупнейшего города США
.
В 326 году византийская царица Елена и епископ Макарий Иерусалимский нашли в окрестностях Голгофы животворящий крест Господень, спрятанный в яме под грудами мусора. То, что 27 сентября в Нью-Йорке владыка Алексий встречал установленный в честь того события праздник Крестовоздвижения, таило в себе особый смысл — ведь ему удалось разгрести груды мусора, накопившегося за шестьдесят лет нового церковного раскола, и здесь, на американской земле, воздвигнуть крест будущего единения. Так начинался его долгий и победный путь к тому событию, которое произойдёт 17 мая 2007 года, когда будет подписан акт о каноническом общении обеих Церквей.
Вернувшись в Москву, митрополит Алексий мог с радостью сообщить Патриарху Пимену о том, что в наших отношениях с зарубежниками наконец-то запахло весной.
Теперь можно было вернуться к делам домашним. С 27 июня 1989 года по распоряжению Совета министров Ленинградской епархии разрешалось принимать участие в реставрационно-восстановительных работах на Валааме, а также использовать некоторые «памятники истории и культуры Валаамского историко-архитектурного и природного музея-заповедника». Можно сказать, власть отдала ключи от доселе запретной двери. Митрополит Алексий начал подготовку ко вселению сюда первых монахов.
Александр Юрьевич СЕГЕНЬ
(Продолжение следует.)