Сергей Глазьев - Забытый урок

17 августа – десятилетие события, ставшего символом некомпетентной и безответственной макроэкономической политики, приведшей к банкротству Российского государства, обесцениванию сбережений миллионов граждан, резкому падению уровня жизни населения, утрате доверия его к власти и российской валюте, разрушению банковской системы страны.

Экономические потери России вследствие произошедшего десятилетие назад финансового кризиса оцениваются в 10 % ВВП, 30 %-м снижении реальных доходов населения, многократном обесценивании национального богатства

Как справедливо отмечается в Заключении Временной комиссии, «важнейшей непосредственной причиной принятия решений от 17 августа стала некомпетентная субъективная оценка текущей ситуации и ожидаемых последствий этих решений со стороны принимавших их лиц. Временная комиссия установила, что при подготовке решений от 17 августа не проводилось необходимых в таких случаях экономической и юридической экспертиз, расчетов и оценок вероятных последствий планируемых и альтернативных решений… Возникновение долгового и бюджетного кризисов и принятие решений от 17 августа сами стали следствием проводившейся финансовой и макроэкономической политики, стратегических ошибок при ее формировании… Данная политика велась, несмотря на очевидные угрозы дестабилизации государственной финансовой системы и постоянную обоснованную критику специалистов, многократно предупреждавших Правительство Российской Федерации и Центральный банк Российской Федерации о неизбежном крахе проводимой ими практики государственных заимствований и его вероятных последствиях. Более того, опровергая эту критику, руководители Министерства финансов Российской Федерации и Центрального банка Российской Федерации допускали систематическую дезинформацию Правительства Российской Федерации, Федерального Собрания Российской Федерации и общественности, скрывая очевидные для специалистов угрозы проводившейся политики государственных заимствований».

К сожалению, за прошедшее десятилетие процедуры принятия важнейших решений в области макроэкономической политики почти не изменились. В частности, такие меры, как либерализация валютного регулирования, стерилизация нефтяных доходов государства в Стабилизационном фонде, создание Резервного фонда с целевым ориентиром накопления в 10 % ВВП, списание значительной части кредитов, выданных развивающимся странам, размещение валютных резервов страны в долговых обязательствах США и других государств НАТО, принимались без научной экспертизы, объективной оценки рисков и альтернативных возможностей.

В результате этих стратегических ошибок прямые потери Российского государства составляют 40 млрд. долл., обесценены валютные резервы на — 30—50 млрд. долл. утраченных активов, связывании 300 млрд. валютных накоплений в зарубежных низкодоходных и высокорискованных ценных бумагах. Альтернативное использование этих национальных сбережений для поддержки инвестиционной и инновационной активности в целях развития российской экономики, модернизации её инфраструктуры, решения острых социально-экономических проблем позволило бы нам увеличить темпы экономического роста не менее чем вдвое, инвестиции в освоение новейших технологий — в 3—5 раз, обеспечить модернизацию российской экономики на основе новых технологий и перевести её на инновационный путь развития.

Некомпетентная макроэкономическая политика продолжает наносить огромный ущерб национальным интересам России. Общие потери от упомянутых выше решений оцениваются в 15 % ВВП, то есть превышают ущерб из-за финансового краха в 1998 году. Продолжение этой политики ведёт к нарастанию системных рисков и угроз экономической безопасности России. В частности, углубление кризиса глобальной валютно-финансовой системы и дальнейшая девальвация доллара создаёт угрозы ещё больших потерь российских валютных резервов. Нарастающая зависимость российской экономики от внешних займов корпораций и банков делает её слишком зависимой от движения иностранного спекулятивного капитала. Продолжая экспортировать природные ресурсы за доллары, российские предприятия берут на себя избыточные валютные риски, а наша банковская система теряет огромные возможности роста.

Между тем именно сейчас, в условиях углубляющегося кризиса глобальной валютно-финансовой системы и структурной перестройки мировой экономики на основе нового технологического уклада, возникают уникальные возможности качественного изменения экономического положения России в глобальной конкуренции. Переориентация накопленных сбережений с кредитования военных расходов стран НАТО на форсированную модернизацию российской экономики при активизации нашего научно-технического потенциала позволит решить задачи её перевода на инновационный путь развития, занять достойное место на мировом рынке наукоёмкой продукции, обеспечить двукратное повышение темпов экономического роста. А перевод расчётов по экспорту российских энергоносителей на рубли создаст условия для широкого использования их на евразийском рынке, сделает рубль международной валютой. Это обеспечит существенное увеличение мощности российской банковской системы и многократное расширение возможностей кредитования наших предприятий, включая создание системы доступного долгосрочного кредита для модернизации производства на основе современной технологий.

Проводимая ныне макроэкономическая политика несовместима с реализацией этих возможностей и, соответственно, с решением поставленных руководителями российского государства задач перехода на инновационный путь развития, укрепления российской финансовой системы путём придания рублю функций международной резервной валюты и создания в Москве международного финансового центра. Наша экономическая политика по-прежнему ведётся по лекалам МВФ, предусматривающим жёсткую привязку эмиссии рублей к накоплению долларовых валютных резервов, дерегулирование и открытость российской кономики для свободного движения иностранного капитала, использование российских нефтяных доходов для поддержки американской финансовой системы. В этом заинтересованы экспортёры российского сырья и иностранные инвесторы, фактически доминирующие на финансовом российском внутреннем рынке. Она губительна для высокотехнологической промышленности, российской банковской системы, а также для страны в целом, всё более погружающейся в трясину сырьевой специализации и внешней финансовой зависимости.

К сожалению, под давлением сложившихся экономических интересов, формирование нашей экономической политики по-прежнему ведётся без привлечения российской академической науки. Экспертизой принимаемых решений занимается небольшая группа связанных с международными финансовыми институтами ангажированных экономистов-экспертов, имитирующих «научное» обоснование проводимой политики.

Фактически ключевые направления макроэкономической политики российского государства до сих пор следуют рекомендациям доктрины «Вашингтонского консенсуса», продвигаемой МВФ и «семёркой» в развивающимся мире вопреки многократно доказанной
ущербности её. В этой связи уместно вновь напомнить выводы Комиссии Совета Федерации, которая установила, что «в проведении политики “пирамидального” наращивания ГКО-ОФЗ, закончившейся решениями от 17 августа, немаловажную роль сыграл Международный валютный фонд, политику и рекомендации которого следует рассматривать в числе важнейших причин финансового кризиса и принятия решений от 17 августа 1998 г.».

Заинтересованность МВФ и казначейства США в проведении этой политики объясняется объективными интересами иностранного спекулятивного капитала. Сравнительно мягкая их реакция на решение российского правительства об отказе не только от своих обязательств по ГКО, но и о моратории на обязательства российских коммерческих банков объясняется тем, что с уполномоченными руководителями МВФ (Фишер и Олдинг-Сми) и казначейства США эти решения были предварительно согласованы. Американские финансовые спекулянты были предупреждены заранее и успели вывести свои деньги с рынка ГКО до его обвала. После дефолта эти деньги к нам вернулись, и на доллар можно было купить десятикратно больше подешевевшего российского имущества. Своевременно предупрежденные о дефолте иностранные спекулянты на доллар вложенных в ГКО средств получили возможность приобрести в 100 раз больше имущественных прав.

Как констатирует ныне созданная Комиссия, «прекращение Правительством Российской Федерации обслуживания своих долговых обязательств привело к многократному падению цен не только на ГКО — ОФЗ, но и на все ценные бумаги российских эмитентов. В отсутствие каких-либо ограничений на иностранные портфельные инвестиции крупнейшие российские предприятия могут быть приобретены за символические цены их иностранными конкурентами или международными спекулянтами. Возникла реальная угроза утраты национального контроля за рынком ценных бумаг — важнейшей составляющей рынка капитала, что со временем может повлечь за собой утрату национального контроля за основными отраслями российской экономики. Следствием этого станет утрата самостоятельности России в обеспечении собственного социально-экономического развития».

Эта угроза не устранена до сих пор, так как остаётся неизменной породившая её макроэкономическая политика. Сохраняется и отмеченная Комиссией высокая уязвимость существующей системы государственного устройства и установленных в ней процедур принятия решений для некомпетентных или преднамеренных действий руководителей Министерства финансов и Центрального банка Российской Федерации, отсутствие системы ответственности этих должностных лиц не только за обоснованность, эффективность и целесообразность принимаемых решений, но и за их соответствие законодательству. Да и сами фигуранты расследования, обвинённые Комиссией в некомпетентности, превышении должностных полномочий, национальной измене, продолжают занимать высокие государственные посты, управляя всё в том же духе важнейшими сегментами российской энергетики.

За последнее десятилетие система государственного управления стала ещё более закрытой для общественного контроля, менее ответственной перед обществом и, следовательно, более доступной для субъективных ошибок принимающих решения лиц. Сами они стали чем-то вроде правящей касты, — объединены общими коммерческими интересами, родственными и земляческими связями, коллективной ответственностью за совершённые ошибки и правонарушения, они защищают себя круговой порукой, отгородившись от какой-либо ответственности за свои действия вертикалью всех подчинённых главе государства ветвей власти.

Как известно, оборотной стороной безответственности является коррумпированность и некомпетентность, в которых тонет властная вертикаль. Для её спасения есть два способа — конституционная реформа, которая восстановила бы принцип разделения властей и демократические механизмы ответственности власти перед обществом, или включение в процедуры принятия решений компетентных учёных. Благо, они ещё есть в Российской Академии наук. Все проекты нормативных актов и важнейших решений в сфере социальноконо-мической политики должны проходить научную экспертизу РАН, авторитетных учёных надо привлекать к работе с органами государственной власти. Одновременно граждане должны получить право требовать отстранения от должности любого чиновника, недобросовестно или некомпетентно выполняющего свои функции, судом присяжных.

Разумеется, никакая научная экспертиза и право граждан судиться с начальством не заменят демократических институтов ответственности власти перед обществом. Но всё это хотя бы частично освободит нас от гнёта самодовольной некомпетентности, довлеющего над обществом и блокирующего развитие страны. Помогут избавиться от влияния некомпетентных и ангажированных экспертов, проводящих линию колонизации России в качестве сырьевого придатка и финансового донора стран НАТО. И, самое главное, мы сможем обрести самостоятельность в проведении социально-экономической политики, направив её в русло общенациональных интересов.

Сергей Юрьевич ГЛАЗЬЕВ,
     академик РАН