Зинаида Евстратова - Город оружейников и оружейники

Архив: 

 О Туле и туляках пишут и говорят редко. Зато когда приходят для страны тяжёлые времена  —  вспоминают. Хотя и чисто прагматически. А так — будто и нет такого города на карте нашей Родины.

 

Видели бы вы, в каком запустении он лежит...

Пётр I, построив первый в России большой оружейный завод в Туле, названия улицам дал простые: Оборонная, Арсенальная, Ствольная, Штыковая, Курковая, Стрелковая, Пороховая, Патронная — оружейный склад, а не город. Оружейники жили послушно каждый на отведённой его ремеслу улице. И при большевиках нельзя было никого из них арестовать — все нужны, поэтому улицы в Туле переименовывать не пришлось. Царь позаботился и о том, чтобы людей поселить там особенных — молчаливых, застенчивых, умных, талантливых в своём деле. Ну, о Левше у Лескова почитайте, и всё поймёте. Кстати, у нас ещё шутка есть: до революции в Туле было всего два писателя — Лев Толстой да Лесков, а сейчас...

Но не о писателях я хочу рассказать, а о своём отце — самом обыкновенном тульском Левше, которых много было в нашем городе в Великую Отечественную и без которых наша Победа была бы невозможна.

Шла война. Страна жила под лозунгом «Всё для фронта! Всё для победы над врагом!» Отец работал на оружейном заводе. На фронт его не отпускали, он даже тайком несколько раз пытался сбежать, но его прямо с поезда возвращали на завод. Он делал детали станка для пулемёта «Максим». И сколько он этих деталей делал, столько и пулемётов выпускал завод. Пытались заменить его одним из учеников, но ничего из этого не получалось, собранные из его деталей пулемёты не стреляли. А фронту требовалось всё больше вооружения. Приезжали командиры и прямо у проходной завода кричали: «Ребята! Срочно выручайте. Воевать нечем!»

Ушедших на фронт мужчин заменили женщины и подростки. Потому было очень много бракованного оружия. Работали круглосуточно. Кормили на заводе два раза в сутки. Станков и оборудования не хватало. Заводу поручили освоить и наладить выпуск корабельной пушки. Отца поставили на «расточку» (этот термин только туляк поймёт, но постороннему объяснять не станет) стволов для неё. Среди приличных расточных станков на заводе были два огромных, которые в шутку, а может, всерьёз, называли «станки петровских времён». Они были врыты в землю. Отцу пришлось осваивать и приспосабливать эти станки для своей работы. Было много брака. Отец предлагал заточить резец так, как он придумал, не по утверждённым чертежам, но его не слушали. И вот однажды в ночную смену резец всё-таки переточили — и брак прекратился.
 
Немцы продолжали наступать. Сталин на Совете обороны решил на каждый крупный оружейный завод направить представителя с заданием увеличить производительность труда минимум в три раза — иначе могут в Москву не возвращаться. С таким заданием Сталина на Тульский оружейный завод прибыл генерал Шкирятов.

Генерал был знаком с отцом. Обходя цех, увидел его, дремавшего между этими гигантскими допотопными станками: работали-то без перерыва, сутками. Шкирятов отца разбудил, приветливо поздоровался, как со старым знакомым, и спрашивает: «А где же твой брак?». Отец отвечает: «У меня брака нет». Тогда Шкирятов говорит: «После смены зайдёшь, поговорим».

После работы заходит отец в кабинет генерала. Тот спрашивает: «Скажи, ты сможешь делать деталей больше, чем делаешь сейчас?» — Отец замялся. Генерал просил его говорить откровенно, от души.

— Я и так делаю больше всех, и у меня нет брака. Мне приплачивают 6—8 рублей в месяц. А буханка хлеба на рынке стоит 100 рублей.

Генерал заволновался. Ходит по кабинету, спрашивает: «Что предлагаешь?».
— Что я предлагаю? Люди голодные работают. То, что получают здесь, отдают своим семьям. Сами едим только похлёбку, а хлеб и кашу заворачиваем в полотенце и передаём жёнам и детям. Рабочие слабые, уставшие. Голова кружится, руки дрожат. Дайте рабочему после смены 100 рублей. Это буханка хлеба для его семьи. И он будет спокоен.

(Заметим, ни в одной стране мiра, даже во время войны, рабочий не стал бы вкалывать сутками за буханку хлеба и тем довольствоваться. А наш вкалывал, а солдат воевал — за пайку и котелок каши. Главное — Родина в опасности! А еда, что ж, только необходимая, и — выстоим! Вот так победили. Наверное, об этом вспоминал Сталин, говоря о терпении русского народа. Терпение — великая сила. — Ред.).

Генерал тут же стал звонить куда-то: «У вас деньги есть?». Ему ответили что-то. Он распорядился немедленно везти деньги на завод, а их, оказывается, собирались зачем-то утопить в реке наши доблестные органы. Хочется спросить: что это, глупость или предательство? «Немедленно привезите на завод!» — грозно повторил генерал. И утром каждый рабочий получил по 100 рублей. И каждый день стал получать. Люди воспряли духом. Работа оживилась.

Когда генерал уезжал, провожать его вышло руководство завода. Он попросил, чтобы позвали к нему токаря Василия Петровича Евстратова. Отец прямо от станка — в телогрейке, фартуке, ушанке, подошёл к генералу. Тот обнял его, поцеловал и поблагодарил... А отец ему: «Можно Вас попросить, товарищ генерал?» — «Давай, говори», — ответил тот. И отец сказал:
— Пусть хлеб выдают одной пайкой, а то много получается крошек, когда его нарезают.
Генерал «погрозил» директору завода, сказав: «С сегодняшнего дня чтобы хлеб выдавать одной пайкой, слышите!».

И счастливы были тульские оружейники. Они на этой пайке вскоре знаменитые «Катюши» без брака и в достаточном количестве изготовили. Хватило силёнок. И те «Катюши» здорово нам победить фашистов помогли.

А вот в Нижнем Тагиле генерала, который не справился с задачей повышения производительности труда на оружейном заводе, нашли в кабинете мёртвым...

Да, тех, кто делает оружие, надо кормить. О городах, в которых они живут, надо заботиться. Это во всех странах мiра знают. Только в России сейчас, похоже, забыли. Все знаменитые оружейные заводы самовары делают. На пайку от них и выживают...

Зинаида Васильевна ЕВСТРАТОВА