Моя журналистская судьба сложилась так, что в октябре 2010-го я случайно познакомилась с заместителем директора ВИА «Песняры» Александром Юрьевичем Савельевым. Довольно часто общаясь с Александром, я заинтересовалась тем, как он попал в мир эстрады, и очень удивилась, выяснив, что вообще-то он потомственный работник правоохранительных органов
и сменить сферу деятельности – службу в милиции на служение музе – его вынудили процессы, начавшиеся в нашей стране после развала СССР. Мне давно хотелось сделать беседу с Александром и познакомить наших читателей с этим интересным человеком, чья судьба, как и миллионов других русских людей, оказалась сломана в 1991-м.
– Александр Юрьевич, почему наши правоохранительные органы, несмотря на постоянные кадровые перестановки, увеличение их финансирования и улучшение материально-технического обеспечения, не справляются со своей основной задачей – защищать граждан? В чём вы, как бывший оперативный сотрудник советской милиции, видите просчёты в организации работы сегодняшней полиции?
– На мой взгляд, уровень эффективности деятельности нынешних российских правоохранительных органов заметно ниже, чем в советское время, хотя, как вы верно заметили, государство неизменно уделяет внимание повышению финансового и материально-технического обеспечения полиции: блюстители порядка прилично зарабатывают, получают помощь в решении личных жилищно-бытовых проблем, в их распоряжении имеются новейшая техника и оборудование. Но за этой внешней, порой, я бы даже сказал, показной заботой почти забыт сам человек, несущий трудную и опасную службу. Раньше устроиться на работу в милицию считалось честью: туда направляли только наиболее достойных людей. И пусть за свой труд они получали скромные по тем временам деньги, зато отдача была высокой. Немалую роль в этом играли различные мероприятия, повышавшие не только профессиональный, но и культурный уровень сотрудника, активно вовлекавшегося в жизнь своего подразделения. Сейчас многое изменилось в худшую сторону, причём не только по вине руководителей МВД: ведь ненадлежащее исполнение своих обязанностей свойственно как рядовым, так и вышестоящим кадрам. В глаза бросаются некая безучастность личного состава, скованность в инициативном подходе к решению поставленных задач.
– Инициатива, как известно, наказуема…
– Совершенно верно: ведь любая здравая инициатива в конкретной ситуации может обернуться против проявившего её сотрудника. За верными лозунгами и призывами часто стоит что-то отжившее и недееспособное. Приведу пример: сегодня патрульно-постовая служба (ППС) в России практически ликвидирована, поскольку так называемые мобильные группы в условиях многомиллионного города не решают специфических задач, входивших в компетенцию ППС. Вспомните: в СССР постовой был практически на каждом шагу, соседние милицейские будки находились в пределах видимости. Командиры подразделений лично проверяли качество несения службы в любое время суток. Когда по улице шёл патруль милиции, всякая преступная нечисть старалась скрыться как можно дальше.
– Но пешие патрули вроде бы заменили мобильными?
– Формально да. Но вы их часто видите на московских улицах? Лично я у себя на Преображенке практически не встречал. Таким образом, у антисоциальных элементов появилась дополнительная возможность вести себя безнаказанно.
Что касается оперативно-разыскной работы, то её структуру уже более двадцати лет систематически разрушают, и это негативно отражается не только на раскрываемости и предотвращении преступлений, но и на моральном состоянии сотрудников. Мне приходится много общаться с действующими работниками МУРа и, честно говоря, кроме крепких выражений по поводу творящегося в органах, ничего от них не слышу. Зато в самом МВД, судя по телевизионным новостям, царит прямо-таки головокружение от успехов: нам радостно рапортуют об улучшении и укреплении всей системы органов внутренних дел. Но на практике-то положение иное.
– Может, работать, как в былые времена, мешают какие-то объективные причины?
– После развала СССР в крупные города России хлынул поток граждан бывших советских республик, что привело к росту корыстно-насильственных преступлений. В Москве, Санкт-Петербурге образовались закрытые от контроля властей национальные зоны и поселения, где процветает преступность всех видов. Криминогенная ситуация накаляется, и в любой момент может случиться очередная трагедия. Но ведь эта проблема не взялась из воздуха, кто-то её создал.
Конечно, такими преступлениями, как теракт, должна заниматься ФСБ в тесном контакте с МВД. Естественно, необходимо и эффективное использование спецаппарата. Кроме того, в борьбе за нашу мирную и спокойную жизнь надо опираться на положительный опыт советских спецслужб и внедрять его на всех направлениях. Необходимо пересмотреть законодательство, регламентирующее функции каждого ведомства правоохранительной и правоприменительной системы, но только с учётом мнения практиков, которые, в отличие от либеральных болтунов, приведших страну к пропасти, реально разбираются в ситуации.
– Любая работа, связанная с негативом и постоянным риском для жизни, постепенно ожесточает человека, превращает его в циника. Вы же, находясь фактически на переднем крае борьбы с преступностью, тем не менее сумели остаться открытым, дружелюбным и общительным человеком: не зная деталей вашей биографии, трудно догадаться, что в прошлом вы сотрудник МУРа. Как удалось не зачерстветь на такой работе и что вообще вас привело в милицию?
– Судьба, видно, такая, точнее, генетика. Я родился в московской семье с рязанскими и владимирскими корнями. Все мои предки – крестьяне, плотники, военные, учителя – были тружениками. Я всегда с интересом слушал рассказы и воспоминания об их непростой, но достойной жизни и, вероятно, ещё тогда впитал в себя нечто очень важное, что в дальнейшем помогло сделать свой жизненный выбор. Мои отец и мать, брат, а также родители жены работали в системе МГБ – МВД. В 1981 году после службы в армии поступил в Московскую высшую школу милиции МВД СССР и по её окончании в 1985-м был направлен опер-уполномоченным уголовного розыска в 108-е отделение милиции. Мне достался весьма неспокойный административный участок – Пушкинская площадь и знаменитый Елисеевский гастроном. Однако я искренне гордился тем, что попал на трудную работу. Конечно, как начинающему оперативнику мне понадобилось время, чтобы набраться практического опыта. В этом очень помогли мои наставники – настоящие мастера своего дела. Благодаря им я достиг того профессионального уровня, который позволил не потонуть в буднях милицейской жизни. Вскоре меня перевели в отдел уголовного розыска Фрунзенского района в группу по раскрытию убийств.
– Были какие-нибудь особые случаи за время работы?
– Однажды в ходе оперативного мероприятия возле гостиницы «Националь» я лично задержал вооружённого преступника. Правда, руководство мой поступок никак не отметило. В другой раз предотвратил взрыв в жилом доме № 1 на улице Марины Расковой, в котором кто-то умышленно оставил открытыми конфорки газовой плиты. Это произошло летней ночью, и несложно представить, что могло случиться утром, когда кто-нибудь из собравшихся позав-тракать соседей чиркнул бы спичкой. Жильцы, узнав о происшествии, даже написали благодарственное письмо в ГУВД Москвы, но ни мне, ни коллегам похвалы от начальства не досталось.
– Не нашли общий язык с руководством?
– Не ладил с отдельными высокопоставленными представителями РУВД: одному даже руки не подавал. Кстати, после развала СССР эти деятели побросали свои партбилеты и перебежали в правящую на тот момент партию. Тем временем перестройка набирала обороты и наконец-то докатилась до нашего отдела. В ходе кадровой перетряски меня перевели в 63-е отделение милиции, рядом с ипподромом, где, проработав шесть лет инспектором группы немедленного реагирования, я добровольно написал рапорт и уволился из органов в звании капитана, не дослужив до милицейской пенсии всего три года. Меня пытались отговорить, кадровики советовали остаться и перевестись на более спокойную должность… Но, честно говоря, меня уже давно морально тошнило от творившегося в «лихие 90-е»: ведь я пришёл в милицию дать обществу, а не взять от него. «Сложно стало работать: появилось много идиотов, говорящих правильные слова» – эта фраза из легендарного фильма «Семнадцать мгновений весны», сказанная Леонидом Броневым, очень точно отражает суть происходившего тогда в милиции. Основная масса сотрудников видела и понимала, что идёт деградация правоохранительных органов.
– Что ещё, по вашему мнению, способствовало развалу МВД?
– СМИ, а также часть соответствующе настроенной творческой интеллигенции как по команде развязали кампанию по дискредитации правоохранительной системы в целом. В печати появились гаденькие статейки, киношники кинулись штамповать боевики-однодневки про лихих бандитов и замученных работой и бытом «ментов», палящих без разбора направо и налево. В итоге прекрасно спланированная «операция» нанесла мощный удар по профессиональной и кадровой политике МВД, в котором в то время поощрялись малограмотность и тупое исполнение любых приказов. Кроме того, наметился устойчивый отток специалистов высшего разряда, не утративших чувства самоуважения. Один из моих наставников даже был арестован по жалобе самих же преступников, и руководство в угоду новым веяниям принесло его в жертву. К счастью, через некоторое время он был оправдан. А ведь этот человек принимал непосредственное участие в раскрытии особо тяжких преступлений, о чём сейчас сняты документальные фильмы. Теперь его, кстати, приглашают в качестве почётного гостя на различные передачи. Безусловно, придёт время, и все эти столь модные однотипные сериалы, формирующие негативное отношение к сотрудникам МВД, окажутся на свалке. Многие уже сейчас начинают понимать, что настоящие правдивые ленты о милиции, такие как «Рождённая революцией», «Петровка, 38», «Сержант милиции», «Следствие ведут ЗнаТоКи», были созданы в советскую эпоху. Именно этим светлым и жизнеутверждающим картинам, в основе которых лежат непростые человеческие судьбы, суждено стать фильмами на все времена.
– После ухода из милиции вы кардинально поменяли сферу деятельности и уже много лет трудитесь на ниве российской эстрады. Как так получилось?
– Увлечение музыкой началось ещё в раннем детстве: уже к шести годам я знал почти всю нашу эстраду и кино. Родители купили радиолу «Латвия», и я часами слушал замечательные советские песни на пластинках и по радио. А лет в семнадцать сам начал пытаться сочинять, и мои песни даже распевали в местных молодёжных компаниях. Особенно мне нравились «Песняры». Их манера исполнения, неповторимые голоса сразу полюбились мне. Я даже пытался подражать вокалу Леонида Борткевича, не подозревая, что пройдёт время – и я буду с ним дружить и вместе работать.
В марте 2003 года, на сороковой день после смерти основателя ансамбля Владимира Мулявина, благодаря помощи друзей моя песня, посвящённая памяти замечательного артиста, прозвучала на волнах радиостанции «Голос России», а через несколько лет судьба направила меня на работу именно в «Песняры». Я был хорошо подкован в вопросах песняровского творчества, а административным навыкам меня обучил директор ансамбля Николай Валентинович Бабичев, сам в прошлом артист. Пару раз со своими песнями успешно участвовал в передачах на радио и телевидении. Так что в мире музыки я отнюдь не случайный человек.
– Вы долгое время работаете с ВИА «Песняры» – музыкальным коллективом, являющимся своего рода мировым эталоном художественного и творческого мастерства. А что скажете о сегодняшних представителях шоу-бизнеса? Каково ваше мнение о происходящем на эстраде?
– От многих так называемых звёзд публику уже просто воротит. Достойных и по-настоящему талантливых артистов немного. В основном это те, кто начал творческую карьеру в советское время, когда бездарям была закрыта дорога на святое для каждого артиста место – сцену. Глядя на всех этих полуголых попрыгунчиков – новоявленных молодёжных кумиров, выкормышей «фабрик звёзд», изгаляющихся на сцене кто во что горазд, – задаюсь вопросом: «Кто их воспитывал? Не будет ли им потом стыдно за такое “творчество”? Неужели за сомнительный гонорар они готовы продавать свою душу и растлевать души других?»
– Сегодня в нашем обществе произошла смена ценностных ориентиров, особенно в сфере культуры и искусства: мы стали подражать западной свободе и раскованности, порой граничащей со вседозволенностью.
– Хорошая дорога, образно выражаясь, обрывается там, где кончается асфальт. Вот мы теперь и топаем по бездорожью в направлении культурной деградации. Нам навязывают чуждые кино и эстраду, имеющие мало общего с нашими традициями. Придуманы, а точнее скопированы с зарубежных аналогов десятки развлекательных шоу и сериалов. Идёт открытая пропаганда «иностранщины»: с подачи конкурсов типа «Евровидение» приветствуется исполнение песен на английском, а не на родном языке. Поощряется подражание западным артистам, поэтому эстраду заполонили безголосые существа непонятного пола в обтягивающих костюмчиках и платьишках в облипку. Но большинство таких исполнителей не могут даже приблизиться к уровню мастерства Людмилы Зыкиной, Муслима Магомаева, Розы Рымбаевой, Рената Ибрагимова, ансамблей «Песняры», «Орэра», «Ялла», чьё творчество вошло в золотой фонд эстрады.
– Неужели всё так плохо?
– Не совсем. Вместе с «Песнярами» я езжу с концертами по всей России и вижу необычайно талантливую молодёжь, чьё творчество может достойно продолжить наши культурные традиции. Испытываю гордость за таких ребят и отношусь к ним с большим уважением, хотя прекрасно понимаю: в силу ряда причин, главным образом финансовых, дальше областного уровня они вряд ли поднимутся.
– «Песняры» по-прежнему популярны?
– Ансамбль всегда горячо принимают, а такие песни, как «Берёзовый сок», «Вологда», «За полчаса до весны», поёт весь зал. Искусство знаменитого белорусского коллектива, прошедшее проверку временем, на мой взгляд, должно стать ориентиром для сегодняшних эстрадных исполнителей. Но порой мне кажется, что главная задача пожаловавшего к нам с Запада шоу-бизнеса – морально и нравственно искалечить подрастающее поколение, сформировать обезличенных, равнодушных существ с основным набором животных инстинктов, обесценить любовь – самое важное для людей чувство, опустив его до уровня физиологии.
– Зачем уничтожать людей физически, если их можно духовно растлить?
– Это одна из целей информационной войны, которую против нас всегда вёл Запад. Но так же действовали и наши власти, запустившие ещё при Ельцине механизм оскотинивания и обесчеловечивания людей. Огромную подрывную роль в этом, кстати, играет телевидение. Сколько же откровенной пошлости, безнравственности, бездуховности, замаскированной геббельсовского толка лжи круглые сутки вбивается в сознание наших граждан, главным образом подрастающего поколения. Именно для них стараются белое сделать чёрным, прямое – кривым, и наоборот. В нашей стране свобода СМИ фактически обернулась вакханалией вседозволенности. Мне, как человеку, понимающему суть происходящего, противно и больно смотреть на то, как на смену великой русской культуре приходит «культурка».
– В жизни каждого человека происходит постоянная переоценка ценностей. Думаю, что вам – человеку с такой нестандартной биографией – приходилось сталкиваться с этим не раз. А что для вас осталось неизменным?
– В одном из моих любимых фильмов «Добровольцы» голос за кадром говорит: «Ходите не с краю, а главной дорогой, и встретятся те, кто вам близок и дорог». Эту жизненную установку я приобрёл ещё в молодости и с тех пор стараюсь следовать ей по мере сил. Уверен, что и читателей «Русского Дома» объединяет прежде всего активная жизненная позиция. Несмотря на все беды, обрушившиеся на Россию, я сохранил оптимистический настрой.
Беседу вела Елена Эдуардовна МОРОЗОВА